|
МАЙКЛ ДЖЕКСОН - ЧЕЛОВЕК ИСКУССТВА
| |
| Ирина | Дата: Воскресенье, 25.11.2012, 01:19 | Сообщение # 31 |
Москва
Российская Федерация | Путешествие по личной библиотеке Майкла. Красный шар
Альбер Ламорис
Не имеет смысла проводить часть жизни в том, чтобы снимать фильмы в одном и том же духе. Каждый день всё меняется, и нужно во что бы то ни стало превозмогать ощущение успокоенности, устроенности...
Если я рассказываю историю, я должен и в своём возрасте учиться снимать фильм так, чтобы быть человеком современным, не работать по канонам бабушкиного и дедушкиного кино. Я стремлюсь снимать такие фильмы, которые дают мне возможность меняться.
Альберт Lamorisse. Красный шар
эта книга была среди прочих в библиотеке Майкла, но вот найти полный текст ее на русском языке я не смогла... Однако нашла без труда фильм снятый по этой книге. Снятый самим Альбером Ламорисом, получивший Золотую пальмовую ветвь Канского кинофестиваля в 1956 году, а также Оскар за лучший сценарий к фильму в 1957 году. В главной роли Ламорис снял своего сына Паскаля.
Он называл себя любителем, а не профессионалом, однако его маленькие фильмы стали явлением большого кино, заметным следом в киноискусстве, а главное — они до сих пор трогают сердца людей.
Альбер Ламорис работал по-своему: он долго вынашивал замысел фильма, долго готовился к работе над ним. «Я могу снимать только тот фильм, — говорил он, — который я задумываю, который чувствую. Лишь бы я этого добился, а больше я ничего не требую...»
Он делал свои фильмы «от» и «до» — был и автором идеи, и сценаристом, и продюсером, и прокатчиком и всегда вкладывал в фильм всего себя. На съёмках Ламорис жил так, как потом в фильме жили его герои. Он целый год приручал осликов, чтобы снять фильм «Бим», а потом приручал диких коней для съёмок «Белой гривы». Он всех своих персонажей сначала приручал, делал своими друзьями. «В фильмах Ламориса нет ни жестокости, ни насилия — по способу своего выражения они так же чисты, как чисты и те чувства человека, к которым обращается Ламорис: чувство дружбы, верности, ответственности за друга.
Фильмы Ламориса пробуждают в человеке фантазию, воображение, способность ощущать поэзию — качества, столь остро развитые в детстве, но утерянные в более позднем возрасте. Поэтому героями его фильмов становятся те, кто ещё ничего не утерял: дети, подростки, юноши; но это не значит, что и сами его фильмы обращены к детям, — они обращены к людям всех возрастов, к подлинно нравственным, подчас заглохшим, подчас и навсегда исчезнувшим чувствам человека» (П. Р. Шур).
Фильмы Альбера Ламориса вдохновляли таких известных режиссёров, как Андрей Тарковский (его «Каток и скрипка»), Михаил Калик («Человек идёт за солнцем»), Андрей Кончаловский («Мальчик и голубь»).
«Красный шар» (1955)
Мальчик Паскаль был очень одинок. Но в один удивительный день (именно с него начинается фильм) в его жизни появился Красный шар. Знакомство переросло в настоящую дружбу. Шар следовал за Паскалем повсюду, но взрослые не понимали этой дружбы, не пускали их вместе в трамвай, мама выставляла шар из дома, мальчишки пытались его отнять...
Это сказка, но как поразительно она схожа с жизнью, в которой любовь и дружба часто наталкиваются на непонимание! Фильм «Красный шар» о приручении, дружбе, любви, доброте, понимании. Казалось бы, у него печальный финал: шарик погиб (его убили мальчишки), а Паскаль покинул землю на шарах, которые слетелись со всех концов города. Да, погиб герой, но не погибло добро, справедливость, идея сопротивления. Фильм «Красный шар» признан лучшим фильмом Ламориса и вошёл в «золотой фонд» киноискусства.
Кинословарик
Короткометражное кино
Во Франции по сложившейся традиции молодые режиссёры начинают свой путь в кино с короткометражных фильмов, не только набираясь опыта, но и получая возможность для экспериментов.
После Второй мировой войны группа молодых французских кинорежиссёров начала работать в области короткого метража. Они снимали короткометражки с первых послевоенных лет и объединились в 1953 году, когда существование короткометражного кино оказалось в опасности: его перестали показывать. Режиссёры, операторы, продюсеры короткометражного кино, чтобы спасти «малый» жанр, создали «Группу тридцати». Декларация «Группы тридцати» заставила парламент принять закон, который учредил специальный правительственный фонд для поддержки коротких фильмов.
источник
ЗердаПермь
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Воскресенье, 25.11.2012, 01:51 | Сообщение # 32 |
Москва
Российская Федерация | Путешествие по личной библиотеке Майкла. Рип Ван Винкль и другие истории
О. Генри Избранные сочинения
Ральф Уолдо Эмерсон. Собрание сочинений
Пост об этом писателе я уже делала. Его можно почитать здесь
Вашингтон Ирвинг. Рип Ван Винкль.
Вот здесь я пожалуй опять остановлюсь подробнее и хочу предложить вам фрагмент статьи писателя Андрея Платонова (того самого автора знаменитого «Котлована», «Ювенильного моря» и «Чевенгура») о Вашингтоне Ирвинге:
Америка только что начиналась. Пушкин в «Современнике» издал свой пересказ истории мальчика, похищенного индейцами. В предисловии он изложил свой взгляд на Америку.
Кое-что во вступлении можно объяснить необходимостью говорить для цензуры, но весь тон показывает, что Пушкин видит внутреннее противоречие в Америке.
«С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не политические происшествия тому виною: Америка спокойно совершает свое поприще, доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим ее положением, гордая своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решенными. Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую — подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort), большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие: талант, из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму...»
Вот в этой ранней Америке и родился Вашингтон Ирвинг (1783–1859) — первый американский писатель, имя которого стало известно всему читающему миру. Он описывал прерии, и русский переводчик в тот самый год, к которому относится статья Пушкина о Джоне Теннере, издавал «Поездку в луговые степи» и, сравнивая Ирвинга с Марлинским, изумлялся реализму американца.
Действительно, описания Ирвинга превосходны. Ирвинг во многих своих вещах обладает талантом не только писателя, но и ученого. И в то же время это иронический и разочарованный человек. То противоречие, которое лежит в буржуазном демократизме, еще не было заметно для рядового американца, но оно уже было заметно для Александра Пушкина, и оно-то и создавало иронию Ирвинга.
Ирвинг чувствовал себя в своей собственной стране чудаком. Естественная обстановка первых двух десятилетий жизни воспитала в Ирвинге прекрасные качества характера: наблюдательность, глубокий интерес к людям, особенно к старым или неизвестным, живущим в глухих лесах, где-нибудь по Гудзону или в Сонных Ложбинах, привязанность к природе, ощущение моря как безвозвратной дороги к человеческому счастью, желание приключений.
В двадцать два года он отправляется в далекое путешествие — в Европу.
Он бродит по Сицилии, поднимается на Везувий, посещает хижины рыбаков и простые, незнаменитые пшеничные поля и виноградники, он путешествует без всякого плана, он ищет то, что неизвестно где находится. Так же, без особой цели и точного маршрута, Ирвинг странствует по Франции, Швейцарии, Голландии и Англии. Столько же, сколько природа и пейзажи, если не больше, его интересовали и люди. В путешествиях он знакомится с тысячами людей, и со многими из них он устанавливает дружбу или делается их спутниками.
Прошло полтора года. Ирвинг возвращается на родину, где заканчивает юридическое образование. Но профессия адвоката ему не соответствует, хотя он и сам не знает, что ему больше всего соответствует: может быть, профессия моряка или бродяги или просто созерцателя, какого он впоследствии изобразит в лице бессмертного Рипа Ван-Винкля.
Вашингтон Ирвинг начал свою литературную работу с мистификации, с объявления в газете «Ивнинг пост», что «пожилой джентльмен небольшого роста... по имени Никербокер... покинул свою комнату... Так как есть основания полагать, что он находится не в своем уме и судьба его вызывает большую тревогу...»
Это послужило началом для первой книги Ирвинга «История Нью-Йорка», но не убедило самого автора в его значении как первого мирового писателя из новой, не обжитой еще европейцами страны. Натурального джентльмена небольшого роста Никербокера не было, не было такого пожилого голландца, проживающего в Новом Свете, который однажды сошел с ума, «как есть основание полагать», и отправился из своей комнаты неизвестно куда, но зато была (быть может, небольшая) доля души во всех пожилых джентльменах, которая, эта самая доля или свойство души, призывала их бросить все к чертовой матери — все свои надежды и все свое благополучие — и отправиться пешком, бродяжьим способом из Нового Света в новейший, то есть сойти с ума, говоря языком зажиточных мещан, какими они и были, эти обжившиеся пионеры Северной Америки.
Читатели «Истории Нью-Йорка», обладая этим, пока что «незажившим», бессмертным качеством пионеров, оценили первую книгу Вашингтона Ирвинга, или, точнее, поняли ее скрытую правду, но сам автор не оценил себя — и не мог оценить вот почему: потому что истинное органическое дарование в любой области работы или творчества неощутимо. Человек, обладающий этим свойством, свойством таланта, естественно и непроизвольно не ощущает его. Во всяком случае, такому человеку не нужно напрягать, насиловать своих способностей, чтобы заставить их действовать. Ощутим только больной или недостаточный орган.
История о старом джентльмене Дидрихе Никербокере написана Ирвингом словно непроизвольно, но в этой истории дано некое пророчество о будущем Северной Америки, и в Новом Амстердаме или Новом Йорке, как бы ни назвать поселение на новом континенте, человеку долго еще не будет счастья, и поэтому человеку захочется уйти оттуда куда-нибудь еще дальше, несмотря даже на пожилой возраст и весь жизненный опыт, хотя такой, по существу, естественный и прогрессивный инстинкт человека, уводящий его с ложных путей, и будет признан сумасшествием.
Первоначальная неуверенность Ирвинга в себе как писателе, некоторое, условно говоря, легкомыслие его творчества было необыкновенно плодотворным и положительным фактом. Такое отношение к себе и к своему труду сделало творчество Ирвинга свободным и действительно новым — и в идейном и в формальном смысле, — новым настолько, что оно оказало некоторое влияние на Диккенса и на нашего Пушкина. То, что позже стало известно под именем эссеистской литературы, впервые было открыто Вашингтоном Ирвингом, именно его «Книгой эскизов», которую он создал через десять лет после «Истории Нью-Йорка». «Я бродил по разным странам и был свидетелем многих сменяющихся сцен жизни, — говорит Ирвинг в предисловии к этой книге. — Я не могу сказать, чтобы я всматривался в них глазами философа, — скорее мой взгляд перебегал от одной картины к другой, плененный то очертаниями красоты, то причудливыми линиями карикатуры, то прелестью пейзажа». И далее: «Однако, когда я просматриваю наброски и дневники... я падаю духом, убеждаясь, как часто моя праздная прихоть уводила меня в сторону от великих предметов, изучаемых обычно всяким путешественником».
Уходя в «Книге эскизов» в сторону от великих, но уже общеизвестных предметов — Колизея и Неаполитанского залива, Ирвинг открыл другие, полные глубокого значения, но неизвестные предметы: ландшафты, безвестные руины, частные, преходящие, но резко конкретные состояния человеческой души, что послужит затем одним из питательных источников для европейского психологического романа.
После выхода «Книги эскизов» Ирвинг опять путешествует.
В Испании Ирвинг проводит целых семнадцать лет, но его снова влечет родина, и он возвращается в Америку, уже будучи знаменитым писателем.
На родине он опять путешествует. Построив себе жилище в Сонной Ложбине, Ирвинг отдается в одиночестве литературной работе. Он пишет здесь огромный труд — биографию Георга Вашингтона, в честь которого родители Ирвинга дали имя своему сыну. Не закончив труда о Георге Вашингтоне, Ирвинг уезжает в Мадрид в качестве американского посла в Испании. В это время Ирвингу было уже более шестидесяти лет. В Мадриде, занятый обязанностями посла, Ирвинг не мог работать как писатель; его начатые рукописи лежали без продолжения.
Через четыре года Ирвинг возвращается из Испании домой и снова садится за работу над книгой о Вашингтоне.
По свойству своего человеческого и писательского темперамента Ирвинг, однако, не мог много лет, так сказать, неподвижно любить лишь одну тему своей работы. Любя, к примеру, тему книги о Г. Вашингтоне, Ирвинг одновременно увлекался еще несколькими другими темами. Так, работая над книгой о Вашингтоне, он параллельно написал еще два произведения — биографию своего любимого писателя Гольдсмита и «Жизнь Магомета и его учеников».
Ирвинг умер на семьдесят седьмом году жизни и был похоронен в Сонной Ложбине, некогда воспетой им и послужившей ему колыбелью для вечного покоя.
Образ Рипа Ван-Винкля имеет столь глубокую ценность для всей мировой досоциалистической литературы, что рассказ о Ван-Винкле заслуживает специального исследования. Вот характеристика Рипа, данная самим автором:
«Рип Ван-Винкль был одним из тех счастливых смертных, легкомысленных и беспечных по натуре, которые живут в свое удовольствие, едят свой хлеб — белый или черный, какой придется, лишь бы он доставался без труда и заботы, и готовы скорее лениться и голодать, чем работать и жить в достатке... но жена его непрерывно жужжала ему в уши, что он ленив, что он беззаботен, что он погубит всю свою семью... Долгое время Рип, будучи выгнан из дому, находил утешение в том, что посещал некоторое подобие клуба мудрецов, философов и прочих деревенских лентяев; клуб этот заседал на скамье перед кабачком... Однажды Рип лежал в горах, дивясь на их вид. Мало-помалу надвигался вечер... Рип смекнул, что стемнеет задолго до того, как он успеет добраться до деревни, и тяжело вздохнул, подумав о встрече с грозной госпожой Ван-Винкль».
И Рип уснул в горах. Он видит краткий сон: в дальней горной котловине молчаливые люди уныло играют в кегли, а в промежутках игры пьют вино. Рип тоже, разумеется, не возразил против вина и напился до того, что заснул, уже находясь во сне, вторым сном, благодаря опьянению приснившимся и выпитым в сновидении вином.
Проснулся Рип не скоро — через много лет, уже будучи стариком. Прошла война за независимость Американских Штатов, умерла жена Рипа, выросли его маленькие дети, и от них народились внуки. Рип возвращается в свою деревню, где внешне вся обстановка жизни изменилась, поэтому Рип говорит невпопад, и его принимают сначала за шпиона. Но проходит время, Рип осваивается в жизни, он узнал, «как началась война за независимость, как страна сбросила иго старой Англии и как из подданного его величества Георга III он превратился в свободного гражданина Соединенных Штатов». Но Рипа «мало волновали перемены в жизни государств и империй. Был один только вид деспотизма, от которого он долго страдал, — это был деспотизм госпожи Ван-Винкль. К счастью, ему пришел конец». Рип «снова занял свое местечко перед кабачком», мир для него принципиально не изменился, и сам Рип не стал другим человеком — ни от независимости Америки, ни от своего долголетнего сна в горах, — он стал лишь стариком. «И все мужья по соседству, когда круто приходится им под родным кровом (по тем же причинам, по каким некогда приходилось туго и Рипу: от сварливых жен. — Ф. Ч.), мечтают о том, чтобы хлебнуть забвения из кубка Рипа Ван-Винкля».
Изменение внешних условий человеческой жизни, являясь исторической необходимостью, являясь подготовкой к всемирному человеческому счастью, не давало в то время, к которому относится рассказ о Рипе Ван-Винкле, непосредственного удовлетворения рядовому человеку, не утешало его сердца и не увеличивало его материального достояния.
В Северной Америке было сознание этого положения. Из этого именно сознания появилась позже эпопея о Кожаном Чулке [Натти Бампо-прим. мое] Ф. Купера. И в самом деле, чем счастливей современный безработный или даже работающий человек Северной Америки и любой страны Западной Европы Кожаного Чулка или Рипа Ван-Винкля?
Точно в предвидении страшной и тягостной судьбы нескольких будущих поколений, Кожаный Чулок уходит к индейцам, Рип Ван-Винкль пьет из чаши забвения и, уже вернувшись из своего сна к реальной жизни, способен снова уйти обратно в забвение.
Если сказать кратко, что же все это означает, почему даже прелесть и прирожденная жизнерадостность человеческих образов, созданных великими писателями прошлого, в том числе образа Рипа, — на самом деле обнажают глубокую печаль и роковой пессимизм, обреченную судьбу этих натур?
Это означает, что все эти люди, воспроизведенные в данном случае Вашингтоном Ирвингом, жили в предысторию человечества: эпоха сменяла эпоху, но коренным образом судьба человека и цель его жизни не менялись. Поэтому Рип мгновенно, посредством сна, переселившись из одной эпохи в другую, по-прежнему сидит против кабачка, у которого переменился только хозяин.
Люди, описанные Ирвингом, были, как характеры, как личности, не хуже наших современников, не грустнее и не ниже нас по человеческим качествам, но великая тень исторической ночи или, быть может, утренний туман предыстории держал их в завороженном состоянии, и они ожидали волшебника, если говорить их символическим языком.
Мы постараемся, чтобы их ожидания оправдались, чтобы наша эпоха была действительно волшебной в реальном смысле.
ЗердаПермь
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Вторник, 27.11.2012, 18:19 | Сообщение # 33 |
Москва
Российская Федерация | Путешествие по личной библиотеке Майкла.
The Giving Tree
Сегодня рассказ пойдет о произведении из личной библиотеки Майкла, название которого знакомо практически всем поклонникам Майкла и в тоже время возможно вы впервые услышите о нем. Ссылку на эту книгу нам дал сам Майкл, когда назвал дерево в Neverland - The Giving Tree:
"Я назвал его мое дарующее [или щедрое] дерево, потому что оно меня вдохновляет. Я вообще люблю лазить по деревьям, но это дерево я люблю больше всего, потому что я поднимаюсь высоко и смотрю вниз сквозь его ветви и я просто люблю его ...»
Шел Сильверстейн. Щедрое дерево(The Giving Tree)
Шелдон Элан «Шел» Сильверстейн (англ. Sheldon Alan 'Shel' Silverstein) (родился 25 сентября 1930 — умер 10 мая 1999) — американский поэт, автор песен, музыкант, карикатурист, сценарист и детских книг, читателям последних известный как Дядюшка Шелби (англ. Uncle Shelby). Некоторые свои карикатуры он подписывал инициалами: S.S. Имя Шела Силверстейна стало широко известно благодаря детским книгам, которые он сам же и иллюстрировал, — прежде всего, «Пропавший кусочек», «Свет на чердаке», «Где кончается тротуар», «Щедрое дерево». Сам автор говорил, что никогда не изучал поэзию и поэтому выработал собственный стиль, расслабленный и повествовательно-разговорный, нередко с использованием нецензурных выражений и элементов разговорной речи. Шел Сильверстейн сочинял сленговую поэзию и даже переписал Гамлета в стиле рэп.
Книги Силверстейна, переведённые на 20 языков, разошлись общемировым тиражом 20 миллионов экземпляров
Шел Сильверстейн родился и вырос в Чикаго. Своим первым источником вдохновения он называл Эла Кэппа: «Первым делом я начал перерисовывать Кэппа, он действительно на меня повлиял. Он умел <здорово> вырисовывать фигурки людей, тела, руки», — говорил Сильверстейн в интервью Стадсу Теркелу. В числе карикатуристов, оказавших на него влияние в ранние годы, Сильверстейн называл также Верджила Парча (англ. Virgil Partch).
В интервью Publisher’s Weekly он рассказывал:
"Когда мне было лет 12-14... я предпочёл бы стать хорошим бейсболистом или иметь успех у девочек, но — в бейсбол играть не умел, танцевать — тоже. К счастью, и девчонки мною не интересовались. Поскольку ничего с этим поделать было нельзя, я начал рисовать и писать. К счастью, мне не пришлось никого копировать, я выработал собственный стиль. Я начал работать прежде, чем ужзнал, что есть <Джеймс> Тёрбер, <Роберт> Бенчли, <Джордж> Прайс и <Сол> Стейнберг. Я впервые увидел их работы, кога мне было уже за тридцать. К тому времени, как я начал интересовать девочек, я был уже весь в работе, и для меня этот успех потерял важность... Работа вошла в привычку."
Шел Силверстайн, интервью Джин Мерсер, Publishers Weekly
Силверстейн поступил в Чикагский художественный институт (англ. Art Institute of Chicago), но ушёл оттуда, проучившись лишь год. Свои первые работы он опубликовал в студенческой газете Roosevelt Torch, затем, поступив на военную службу, — в тихоокеанском филиале газеты«Stars and Stripes»; здесь, в частности, увидел свет его первый сборник комиксов Take Ten(1955). Вернувшись после демобилизации в Чикаго, Силверстейн начал работать фриланс-карикатуристом для разных журналов (подрабатывая при этом торговлей хот-догами в парках у стадионов). Его карикатуры публиковали журналы Look, Sports Illustrated и This Week. В 1956 году Силверстейн впервые вышел на массовый рынок: книга «Take Ten» была перепечатана издательством Ballantine Books под названием «Grab Your Socks!» (с предисловием Билла Молдина).
В 1957 году Силверстейн стал одним из ведущих карикатуристов журнала Playboy, в качестве корреспондента которого отправился в кругосветное путешествие. В общей сложности здесь вышли 23 выпуска его серии «Shel Silverstein Visits…». Эти путевые карикатурные эссе были собраны в одном сборнике «Playboy’s Silverstein Around the World» (2007), с предисловием Хью Хефнера и введением от музыкального журналиста Митча Майерса. Карикатуры Силверстейна публиковались в «Плейбое» ежегодно начиная с 1957 года до середины 1970-х годов; один из выпусков был расширен и вышел отдельным изданием под заголовком Uncle Shelby’s ABZ Book(Simon & Schuster, 1961); это был первый его сборник предназначенный исключительно для взрослых. В 1960 году один из самых известных рисунков Силверстайна был опубликован на обложке сборника карикатур «Now Here’s My Plan: A Book of Futilities», вышедшего в издательстве Simon & Schuster.
Книги для детей
Силверстайн начал писать для детей по настоятельной рекомендации своего редактора из издательства Harper & Row (ныне HarperCollins), Урсулы Нордстрем (англ. Ursula Nordstrom). Publishers Weekly (описывая автора как «сильного, мускулистого, тренированого мужчину, ветерана Корейской войны»), задал ему вопрос о том, как он пришёл к решению начать писать для детей. Силверстейн отвечал:
"А я к нему и не приходил.Я никогда не собирался ни писать, ни рисовать для детей. Это мой друг Томи Унгерер практически насильно затащил меня, визжащего и упирающегося, в офис Урсулы Нордстрем. И она убедила меня в том, что Томи прав: я вполне могу писать детские книг"
В числе самых известных детских работ Силверстейна — бестселлер «The Giving Tree», «Uncle Shelby’s ABZ», «A Giraffe and a Half», «Lafcadio, the Lion Who Shot Back» (последнюю он называл своей любимой).
Отто Пенцлер в предисловии к антологии детективного романа «Murder for Revenge» (1998) писал о необычайной разносторонности Силверстейна, автора поп-хитов, карикатур, детский рассказов и взрослой юмористической прозы, отмечая, что A Light in the Attic провел два года в списках бестселлеров New York Times, чего не могли достичь ни Стивен Кинг, ни Джон Гришемни Майкл Крайтон.
Песенное творчество
Интерес к музыке возник у Шела Силверстейна ещё в бытность его студентом Chicago College of Performing Arts при Университете Рузвельта. Впоследствии его песни исполняли Томпалл Глейзер («Put Another Log on the Fire»), Лоретта Линн («One’s on the Way»), The Irish Rovers («The Unicorn»), Джонни Кэш («25 Minutes to Go», «A Boy Named Sue»), Бобби Бэйр («Rosalie’s Good Eats Cafe», «The Mermaid», «The Winner», «Tequila Sheila»). Особый успех имело сотрудничество Силверстейна с рок-группой Dr. Hook & The Medicine Show, для которой он написал песни, ставшие хитами: в частности, «Sylvia's Mother» и «The Cover of the Rolling Stone».
С Бакстером Тейлором Силверстайн написал песню «Marie Laveau», за которую авторский дуэт в 1975 году был удостоен BMI Award. Песня Симлверстайна «The Ballad of Lucy Jordan», впервые записанная Dr. Hook в 1975 году, позже была исполнена Марианн Фэйтфул (1979) и Белиндой Карлайл (1996), а позже была использована в саундтреках к фильмам Montenegro и Thelma & Louise. Песню «Queen of the Silver Dollar» (Dr. Hook, 1972) исполняли позже Дойль Холли (1973),Эммилу Харрис (1975) и Dave & Sugar (1976). Его же «In the Hills of Shiloh» записывали The New Christy Minstrels и Джуди Коллинз. В фильме Ned Kelly (1970) песни Силверстайна исполняли, в числе прочих, Уэйлон Дженнингс и Крис Кристофферсон.
Вот так пишут о Сильверстейненаши:
Говоря о Шеле Сильверстейне, многие западные исследователи используют оборот «человек Ренессанса». Его дарование художника и литератора действительно отличалось редкостной универсальностью. Сильверстейн писал детские стихи и рисовал комиксы для «Плейбоя», был автором притч, оглашаемых с церковных кафедр, и сделал нецензурное переложение «Гамлета» в стиле рэп. Он блестяще иллюстрировал свои стихотворения и сочинял великолепные песни. Получил «Грэмми» и номинировался на «Оскара»…
Он обладал невероятной способностью — совмещать несовместимое.
Его первые детские книги поначалу отказывались публиковать, поскольку считали, что для детей они чересчур сложны, а для взрослых — слишком не серьезны. Но оказалось, что их с одинаковым волнением читают и взрослые и дети.
С простотой, свойственной детской литературе, он говорил о весьма не простых вещах: жертвенности, семейных отношениях, кризисе самоидентификации. Его сочинения одновременно светлы и глубоко трагичны, вероятно, в этом и заключается секрет их притягательности. Его справедливо считают остроумцем, однако заметим, что Сильверстейн никогда не пытается рассмешить читателя любой ценой, — в одном из стихотворений он утверждает, что вечно веселые люди — скучны. Он не желает никого учить или сообщать готовые рецепты, а просто предлагает нам всем сесть с ним вечером у камина, чтобы свободно поговорить о главном. И в мире было не так уж много столь занимательных, а главное — искренних, порою до беспощадности, собеседников.
Еще в советские времена у нас публиковалось несколько детских стихотворений Сильверстейна, замечательно переведенных Григорием Кружковым, а в последние годы появились и два прозаических перевода мастера. Однако многие из ярких стихов Дядюшки Шелби, как подписывал свои детские книги Сильверстейн, пока еще недоступны русскому читателю.
Забытый язык
Я когда-то владел языком цветов
И брюзжание гусениц мог до конца понять,
Дирижировал хором орущих весной котов
И беседовал с мухой, влетевшей в мою кровать.
Я смеялся над шуткой скворца, был рыдать готов
Вместе с каждой снежинкою, тающей, как мечта.
Я когда-то владел языком цветов…
Как же это ушло?
Как же это ушло?
И — куда?
Дождь
Я глаза распахнул
И на дождь посмотрел снизу вверх,
Он по векам скользнул
И в мой мозг перетек без помех.
И отныне я слышу в кровати всю ночь напролет,
Как внутри головы тихий дождь свои песни поет.
Нелегка моя жизнь —
Каждый шаг, каждый вздох выверяй,
На руках не пройтись —
Как ведро, перельюсь через край.
Вы простите ту чушь, что наплел я на радость молве, —
Я не тот, кем я был, — тихий дождь у меня в голове.
Страх темноты
Я — Реджинальд Крак, я боюсь, когда мрак,
И со светом сплю всю свою жизнь.
Я привык всегда брать
Медвежонка в кровать
И свой палец сосать или грызть.
Слушать мамин рассказ,
В туалет пару раз —
Лишь тогда засыпаю вполне,
Я — Реджинальд Крак, я боюсь, когда мрак,
Не захлопывай книжку на мне.
«Щедрое дерево» почитать можно здесь
ЗердаПермь
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Вторник, 27.11.2012, 18:25 | Сообщение # 34 |
Москва
Российская Федерация | Путешествие по личной библиотеке Майкла.
Дженнингс Майкл Берч. По ночам зверей загоняют в клетки
Вот какую аннотацию дает знаменитый книжный магазин, который частенько посещал Майкл Barnes and Noble:
«В один дождливый день в Бруклине, мать Майкла Дженнингса Берча, слишком больная, чтобы заботиться о нем, оставляет его в детском доме, сказав лишь: «Я сейчас вернусь». Она не вернулась. Он курсировал из одного детских дома в другой, но никогда не оставался в любом из них достаточно долго, чтобы с кем-то подружиться. Вместо этого, Дженнингс цепляется за драное чучело животного, его единственный источник тепла в страшном мире. Это пронзительная история его потерянного детства. Но это также и триумфальный рассказ о маленьком мальчике, который, наконец, обрел мужество, чтобы найти любовь и обнаружил, что она его ждет».
К сожалению, я не нашла что либо указывающее на, то что книга когда-либо переводилась на русский язык, вполне возможно, что перевода не существует. Однако привожу здесь статью. Которую вы возможно уже читали, просто хочу собрать всю информацию воедино.
«За три месяца до смерти Майкл вновь взялся за режиссуру и финансирование одного из «замороженных» ранее кинопроектов – драматического фильма об усыновленных детях. Он намеревался продолжить работу над этим фильмом после своих лондонских концертов.
Брайан Майкл Столлер, продюсер, писатель и режиссер, рассказывает о своем знакомстве и работе с Майклом Джексоном: «Он был очень взволнован, очень хотел снимать фильмы и попробовать себя абсолютно во всем – начиная от работы над сценарием до самой режиссуры, написания музыки к фильмам. А вот к тому, чтобы играть в фильмах, он уже не выказывал никакого интереса.»
Столлера и Майкла объединяют 23 года дружбы и партнерство в кинокомпании Magic Shadows. Столлер должен был стать одним из режиссером фильма под названием «По ночам зверей загоняют в клетки», разработки к которому велись на протяжении семи лет.
В основе этого проекта лежала книга, изданная в 1985 году, о реальном опыте автора, Дженнингса Майкла Берча, которому в детстве довелось немало перетерпеть, переходя из одной приемной семьи в другую. Майкл Джексон показал эту книгу Столлеру в 2002 году в «Неверленд» и спросил, не хочет ли тот стать продюсером и одним из режиссеров экранизации этой книги.
- Майкл часто говорил мне, что часто чувствовал себя так, будто вырос сиротой, приемным ребенком, поскольку у него не было возможности жить в каком-то одном доме. Каждый отель для него был как очередной приемный дом, приемная семья.
Поначалу Столлер не сказал автору книги о том, что над фильмом будет работать и Джексон, но когда все-таки сказал, автор очень обрадовался возможности поработать со знаменитым артистом. Майкл тем временем был обеспокоен тем, что Берч, будучи уже в возрасте 67 лет и в довольно тяжелом состоянии (рак), может попросту не дожить до окончания работы над фильмом. Поэтому Столлер предложил привезти Берча в Неверленд в 2003 году, и Майкл сам провел интервью с автором книги, собирая материал для возможной телевизионной программы или ДВД. Во время этого интервью Майкл спросил автора, думал ли тот когда-либо о самоубийстве. Берч ответил, что да. И Майкл в ответ признался ему, что в самые темные времена своей жизни тоже подумывал об этом.
Столлер сделал аудио и видеозапись этой встречи. В данный момент ведутся переговоры об обнародовании этих записей и фотографий.
Дальнейшая работа над «They Cage the Animals» застопорилась, когда Майклу предъявили обвинения в сексуальных домогательствах в 2003 году. Ранее в этом году Столлер организовал трехчасовую встречу в отеле Universal City – Майкл должен был встретиться с Мелом Гибсоном, который является не только актером, но и продюсером и партнером кинокомпании Icon Prods.
- Они неплохо поладили. Мел немного нервничал, постоянно обнимал подушку, а Майкл вел себя довольно застенчиво.
Компания Icon предположительно подписала договор о разработке этого проекта с бюджетом 12-20 млн. долларов. Столлер получил гонорар за написание сценария к фильму. Через пару месяцев, когда Джексону официально предъявили обвинение в Санта-Барбаре, компания Icon отказалась от проекта, а Гибсон перестал отвечать на звонки Столлера. Представитель Icon сразу же заявил, что компания занималась этим проектом ранее, в 1995 году, но к 1997 году окончательно потеряла к нему интерес. У Столлера же есть копия контракта с Icon, датированная 2002 годом.
Формально Icon все еще удерживает право собственности на сценарий, но представитель Icon продолжает это опровергать, утверждая, что ничем подобным компания не занималась и заниматься не намерена. Гибсон отказался давать какие-либо комментарии по этому поводу.
Майкл утратил контакт со Столлером примерно на два года, пока шло судебное разбирательство. После оправдательного вердикта Майкл снова связался с ним. Они смотрели вместе очень много фильмов. Одним из любимых фильмов Майкла был «Убить пересмешника».
- Когда Майкл позвонил мне в 2007 году, у него все еще было полно идей для фильмов. Он начал приобретать оборудование для съемки, постоянно спрашивал, как работает тот или иной прибор, но я никогда не видел, чтобы он работал с этой аппаратурой. Однако же, он хотел эту аппаратуру.
Создание блокбастера Джексона не интересовало. Он хотел делать фильмы, которые бы понравились Киноакадемии (читай: он хотел за свою работу Оскар).
За три месяца до смерти Майкл и Столлер снова встретились и серьезно обсуждали возрождение проекта «They Cage the Animals».
- Майкл намеревался вложить в это 8 миллионов долларов и не иметь дела ни со студиями, ни с продюсерами, сделать все самому, а только потом продать это студии. Он очень хотел попробовать себя в роли режиссера.
ЗердаПермь
Сообщение отредактировал Ирина - Вторник, 27.11.2012, 18:25 |
| |
| |
| Ирина | Дата: Четверг, 29.11.2012, 19:29 | Сообщение # 35 |
Москва
Российская Федерация | Путешествие по личной библиотеке Майкла.
Сомерсет Моэм. Церковный служитель
Уильям Сомерсет Моэм (21 января 1874, Париж - 16 декабря 1965, Кап-Ферре, Франция) - один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют `английским Мопассаном`. Ведущая тема произведений Моэма - столкновение незаурядной творческой личности с обществом.
Моэм родился 25 января 1874 в Париже, в семье юриста британского посольства во Франции. С детства лучше говорил на французском, чем на английском. В 10 лет остался сиротой и был отправлен в Англию, где поселился у своего дяди. Окончил школу Кингз-скул в Кентербери, учился в Гейдельбергском университете, затем шесть лет изучал в Лондоне медицину. В 1897 получил право заниматься врачебной практикой, но оставил медицину вскоре после того, как были опубликованы его первые литературные произведения. В 1897 вышел первый роман Сомерсета Моэма "Лиза из Ламбета", основанный на впечатлениях, полученных во время медицинской практики в бедном квартале Лондона. Этот период его жизни косвенно отражен в его романах "Бремя страстей человеческих" (1915) и "Пироги и пиво, или Скелет в шкафу" (1930). Несколько написанных следом романов денег не принесли, и Моэм обратился к драматургии. В 1903 была поставлена первая пьеса - "Человек чести". После громкого успеха комедии "Леди Фредерик", поставленной на сцене в 1907 г., Моэм стал преуспевающим автором. С этого времени он часто и много ездил по свету. В годы 1-й мировой войны 1914-1918 являлся агентом британской разведки, в том числе в России, откуда был выслан за деятельность, несовместимую со статусом дипломата. Об этом периоде своей жизни он поведал в сборнике рассказов "Эшенден, или Британский агент" (1928). В том же году он купил виллу на французском Лазурном берегу, в местечке Сен-Жан-Кап-Ферра, и жил там постоянно, кроме периода с октября 1940 по середину 1946 года. Умер Сомерсет Моэм 16 декабря 1965 во Франции - в Сен-Жан-Кап-Ферра (по другим источникам - в Ницце). Урна с прахом Моэма, согласно его воле, захоронена у стены созданной на его деньги и носящей его имя библиотеки школы "Кингз Скул".
Моэму принадлежат легкие комедии характеров и положений, злые сатиры на нравы и социально-психологические драмы типа "За заслуги" (1932) с острым конфликтом и точной прорисовкой исторического времени. Его пьесы - в 1903-1933 годах их было поставлено около 30 - отличаются динамичным действием, тщательной разработкой мизансцен, компактным живым диалогом. Однако главный вклад писателя в литературу - это новеллы, романы и эссеистика, в т. ч. книга "Подводя итоги" (1938), в которой свободное эссе о литературе и искусстве, осторожная авторская исповедь и эстетический трактат сплавлены в примечательное художественное целое.
Взыскательное мастерство формы - крепко выстроенный сюжет, строгий отбор материала, емкость детали, естественный как дыхание диалог, виртуозное владение смысловым и звуковым богатством родного языка, раскованно-разговорная и вместе с тем сдержанная, неуловимо скептическая интонация повествования, ясный, экономный, простой стиль - делает Моэма классиком рассказа 20 века. Многообразие характеров, типов, положений, конфликтов, сопряжение патологии и нормы, добра и зла, страшного и смешного, обыденности и экзотики превращают его новеллистическое наследие (подготовленное им в 1953 году полное собрание рассказов включает 91 произведение) в своего рода "человеческую трагикомедию". Однако этот свод смягчен бесконечной терпимостью, мудрой иронией и принципиальным нежеланием выступать в роли судьи ближнего своего. У Моэма жизнь как бы сама себя рассказывает, сама себя судит и выносит нравственный приговор, автор же не более, чем наблюдатель и хроникер изображаемого.
Достоинства объективной манеры письма и блестящего стиля, которым Моэм в немалой степени обязан своей любовью к мастерам французской прозы, присущи и его лучшим романам. Помимо "Бремени", это роман о художнике "Луна и грош" (1919) и роман об актрисе "Театр" (1937), образующие вместе с романом о писателе "Пироги и пиво" нечто вроде трилогии о творцах искусства, его смысле и отношении к реальной жизни, а также "Узорный покров" (1925), "Рождественские каникулы" (1939) и "Острие бритвы" (1944). За взаимоотношениями персонажей, столкновениями их устремлений, страстей и натур у Моэма отчетливо проступает художественно-философский анализ некоторых "вечных" тем мировой литературы: смысл жизни, любовь, смерть, сущность красоты, назначение искусства. Постоянно возвращаясь к волновавшей его проблеме сравнительной ценности нравственного и прекрасного, Моэм в каждом случае, хотя и по-разному, отдавал предпочтение первому, как то явствует из логики созданных им образов: "...больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это - самое высокое произведение искусства" ("Узорный покров"). Жизнь Ларри Даррелла, главного персонажа итогового для Моэма романа "Острие бритвы", и есть художественное воплощение этой высшей формы красоты.
Владимир Кирсанов, 2003 год
источник
************************
почитать новеллу можно здесь
ЗердаПермь
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Понедельник, 03.12.2012, 18:07 | Сообщение # 36 |
Москва
Российская Федерация | Мастерская Майкла Джексона.
Вид художественной студии Майкла Джексона, которую он делил со своим другом и художником Бретом Ливингстоном - Стронгом.
До настоящего времени арт коллекция Майкла Джексона была окутана тайной. С момента ее появления точатся диспуты по поводу прав на ее владение. К тому же говорят, что покупатели, например владелец Cirque du Soleil's Guy Laliberté, были заинтересованы. Коллекция оценена в ошеломительную (и почти невероятную) сумму в 900 млн$.
Один немаловажный факт: арт коллекция Джексона - это не творчество других людей, она в основном состоит из рисунков и картин, созданных им самим. Так как же выглядит эта коллекция?
Вчера LA Weekly (статья от 16 авг. 2011г.)стал первым, кому удалось (на данный момент) посетить секретный ангар в Santa Monica Airport, который Джексон использовал как арт студию и хранилище своих работ. Сейчас коллекцией владеет Brett-Livingstone Strong, австралийский скульптор-монументалист и многолетний творческий наставник Джексона, а также Estate Джексона.
Не смотря на все диспуты и битвы по поводу прав на коллекцию, Стронг заявляет, что он сотрудничает со всеми: с семьей, с Эстейтом, равно как и с другими, чтобы показать и опубликовать как можно больше работ Джексона.
Некоторые из рисунков Джексона висят на стене. Их репродукции были переданы в дар Детской больнице Лос-Анджелеса.
Согласно Стронгу, в 1989 году они с Джексоном организовали деловое партнерство, известное как альянс Джексона-Стронга. Это давало каждому из них право на долю 50% от работ другого. В 2008 году Джексон просил,чтобы его адвокат отписал права на его долю в пользу Стронга. Сейчас Стронг начинает показывать все больше и больше работ, руководствуясь мечтой Джексона организовать музейную выставку.
Стронг провел нам экскурсию по ангару, начав со скульптуры Майкла Джексона, которую они вместе спроектировали несколько лет назад. Может, она немного напыщенна, но создана с хорошими намерениями и с мыслями о фанах Джексона. Стронг объяснил :"Он хотел, чтобы его фаны могли заключать браки возле скульптуры, которая воплощала бы всю его музыку (и ту, что лежит в архивах, и ту, которая звучит в наушниках), чтобы вдохновлять своих фанов."
Макет скульптуры Майкла Джексона для поклонников с миниатюрной фигуркой молодоженов.
Дизайн скульптуры все еще в разработке, но он задуман как интеррактивная скульптура - фаны, которые купят изображение/фото(памятника или Майкла? - вот тут не совсем понятно- прим.), получат по почте карточку. Они смогут отсканировать( с помощью скульптуры - прим.) ее и получить на компьютере персональное приветствие для них, или иметь возможность забронировать его для свадьбы. Изначально Джексон думал, что это идеально подойдет для Лас Вегаса, но, как говорит Стронг, Лос Анжелес будет иметь честь принять ее - по-видимому, мэр Antonio Villaraigosa недавно нанес визит и что-то пообещал.
Что же до работ Джексона, то в ангаре не выставлена и десятая часть коллекции, как говорит Стронг, их приблизительно 150-160 наименований. Некоторые большие работы висят на стенах ангара. В пошлый понедельник репродукции нескольких картин, а также наброски и стихи, были подарены детской больнице Лос Анжелеса.
Некоторые мотивы повторяются во многих его работах: стулья (обычно в стиле барокко), ворота, ключи и число 7. Его портрет Баблса - детеныша шимпанзе - изображает обезьянье лицо, исчезающее в складках кресла для отдыха. "Он любил стулья," - говорит Стронг."Он считал, что стул - это трон, на котором каждый день мужчина ли, женщина, или ребенок принимают решения. Его вдохновляли стулья.
Вместо того,чтобы просто нарисовать портрет обезьяны, он разместил его на спинке стула. И видите здесь несколько семерок? Это потому, что он седьмой ребенок в семье.
Портрет Баблза, любимого домашнего шимпанзе Джексона.
Джексон, будучи технически талантливым художником - и полностью самоучкой - сосредоточился на этих мотивах, возводя повседневные предметы в культ символов. Стронг добавил, что альбомы Майкла заполнены набросками его любимых предметов в бесконечных вариациях.
Портрет Джорджа Вашингтона, выполненный Майклом Джексоном; Он планировал нарисовать серию портретов президентов, но эти планы не осуществились.
Но Джексон также создавал и портреты: от маленького наброска Пола Маккартни до большого рисунка Джорджа Вашингтона, созданного в то время, когда Стронг сотрудничал с Белым Домом по случаю двухсотлетия Конституции в 1987 году. Он также рисовал автопортреты - один юмористический, в виде четырех рисунков, изображающих процесс его взросления. Другой погрустнее, где он - маленький мальчик, съежившийся в углу; и надпись, отражающая его ранимость.
Стронг, держащий в руках эскиз, состоящий из четырех панно, на котором Джексон изобразил себя.
Как художник Майкл предпочитал использовать восковые карандаши. Cтронг говорит: "Он также рисовал много акварелью, но раздал рисунки. Его немного пугало смешивание цветов." Некоторые из сохранившихся рисунков находятся в ангаре. Стронг подходит к шкафу у дальней стены ангара, достает пакет, в котором синий восковый карандаш, белое перо и белая перчатка, которые Майкл использовал для рисования. Джексон обратился к рисованию в трудное время своей жизни. "Его интерес к искусству, к рисованию - это лишь еще один период его творчества, который продолжался достаточно долго," - говорит Стронг. "Для него это было очень личным. Думаю, он спасался этим, когда против него были выдвинуты обвинения." Эти рисунки и эскизы показывают нам чрезвычайно чувствительного творца; также совершенно ясно, что у Джексона было чувство юмора.
Стронг и Джексон, одетые в куртки из кожи и бархата для празднования своего альянса.
"Работы Джексона так долго хранились в тайне только из-за скандала с педофилией, который возник как раз в то время, когда он искал возможность опубликовать свои работы. Многие из его работ должны были быть выставлены еще 18 лет назад. Вот одна из брошюр, в которой он говорил о выставке искусства. Он не хотел, чтобы это было тайной," - говорит Стронг, показывая флайер из Dangerous World Tour 1992 года.
До этого периода Джексон и Стронг встретились и стали близкими друзьями. Это ознаменовало начало наставничества Стронга; он поощрял Джексона создавать большие картины и рисунки и выставлять свои работы. Идея альянса Джексона-Стронга была в том, что Стронг должен был помогать Джексону организовывать выставки его работ. Примечательно, что благодаря альянсу появился печально известный портрет Майкла Джексона стоимостью 2 млн $ под названием The Book - единственный известный портрет, для которого Майкл когда-либо позировал.
А в 1993-м все вылетело в трубу. К тому времени Джексон и Стронг вместе посетили совет Старших братьев Лос-Анджелеса (сейчас известеный как Big Brothers Big Sisters (Старшие братья и сестры), (1) части национальной наставнической волонтерской программы для детей, организованной в Лос Анжелесе Уолтом Диснеем и Мередит Уиллсон. Они планировали кампанию по сбору средств с участием работ Джексона. Стронг объяснил: "Мы думали, что если бы мы выпустили его работы ограниченным тиражом для его фанов, он смог поддержать благотворительные организации, с которыми он сотрудничал. Все вокруг считали, что он так богат, что может поддерживать финансово кого угодно." Когда начался скандал с педофилией, Дисней заморозил этот проект. Работы остались на месте, вдали от глаз публики, запакованные в ящики хранилища.
Набросок первого полета братьев Райт, выполненный Джексоном.
Что же до захватывающей оценки коллекции в 900млн $, Стронг говорит, что она учитывает также идею распространения репродукций картин. Эта цифра первоначально была озвучена Eric Finzi, из Belgo Fine Art Appraisers (общество оценщиков). "Причина, по которой эта сумма была названа, заключается в том, что при оценке коллекции учитывалась идея репродукции оригиналов картин - он хотел выпустить их ограниченным тиражом в 777 штук и распространять среди фанов. Деньги пошли бы на завершение работы над скульптурой, на помощь детям и другие подобные вещи. То есть, если умножить 150 оригиналов на 777 и продать каждую по нескольку тысяч долларов, то получится 900 млн $." Что же, сейчас Стронг говорит, что обратился к оценщику в Чикаго для повторной оценки и сумма оказалась еще большей.
Эскиз дверей Белого дома, выполненный Джексоном, к которому он добавил следующую цитату из письма Джона Адамса, (второго президента США, прим. мое): "Я молю небо даровать благословение на этот дом и всех, кому придётся жить в нём. Пусть никто, кроме честных и мудрых мужчин (приписка Майкла: или женщин) не господствует под этой крышей".
История с работами Джексона в конечном итоге оказалась весьма простой, хоть и вызвала так много слухов и сплетен. Стронг вместе с Эстейтом со временем будут потихоньку выставлять новые работы, предположительно, планируется выставка в L.A. City Hall. Ведутся переговоры с музеями по поводу посмертной выставки и Стронг возлагает на них большие надежды. Он даже говорит о строительстве музея Майкла Джексона, в котором можно было бы выставить все работы Майкла.
Мы оставляем вас с рассказом Стронга, каким он видел Майкла Джексона во время работы, когда они делили на двоих студию в Pacific Palisades:
"У него было очень светлое настроение, он был счастлив почти все время. Он слушал старые произведения, иногда это были песни Jackson 5. Он мог слушать их некоторое время, но в основном слушал разные другие песни. Он любил классическую музыку. Вдохновение в творчестве он находил в своей любви к жизни, он хотел выразить эту любовь в своих работах.
Однажды я приехал в студию, у нас тогда была лайка. Когда я входил в дом, то услышал собачий лай и подумал: "Ого, что там происходит?" Когда же я зашел на кухню, не мог сдержаться, чтобы не засмеяться. Майкл сидел в центре кухни на столе, среди кастрюль и сковородок, держа в руках карандаши и бумагу. Вокруг стола бегала собака и лаяла на него, а он приговаривал: "Он хочет играть! Он хочет играть!"
Мы потом долго смеялись над этим вместе,а я спрашивал себя: как долго он там просидел?"
Майкл Джексон был настолько предан искусству, что в конечном итоге, ради него мог сидеть на кухонном столе.
Спасибо за перевод tatka_tatka.
_________________________________________________________
Примечание:(1) - Старшие Братья и Сестры (Big Brothers Big Sisters) - это международная волонтерская программа индивидуального наставничества для детей в трудной жизненной ситуации.
вввв (87x75, 2Kb)
Миссия программы наставничества «Старшие Братья Старшие Сестры» состоит в том, чтобы помочь детям из неблагополучного окружения («Младшим») раскрыть свой жизненный потенциал через профессионально организованное общение с взрослым волонтером-наставником («Старшим»). Дружеские отношения специально подобранной пары взрослый-ребенок строятся под наблюдением профессионалов-кураторов.
В настоящее время программа активно действует в 13 странах мира. В России с 2003г.
Офиц. сайт в России:http://www.bbbsrussia.org/ru-mentoring-program/
Источник- http://blogs.laweekly.com/stylecoun...rt_revealed.php
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Среда, 05.12.2012, 14:51 | Сообщение # 37 |
Москва
Российская Федерация | 
...Я люблю рисовать – карандашом, чернильной ручкой, я люблю искусство. Когда я был в туре и ходил в музеи Голландии, Германии или Англии – ты знаешь эти огромные полотна?- то был просто поражен. Ты не думаешь, что художник способен на такое. Я могу взглянуть на часть скульптуры или полотна и просто раствориться в нем. Когда ты стоить там и смотришь, то становишься частью сцены. Это может так тронуть тебя до слез. Видишь ли, я думаю вот где актер или исполнитель должен быть – чтобы коснуться этой правды внутри личности. Прикоснуться к этой реальности так сильно, чтобы она превратилась в часть твоего занятия и ты сможешь забрать ее с собой куда захочешь. Ты – счастлив, они – счастливы. Какие бы ни были человеческие эмоции, они всегда тут с тобой. Я люблю реализм. Я не люблю синтетику. Глубоко внутри мы все те же. У нас у всех одинаковые эмоции и именно поэтому я люблю фильмы подобные «E.T.», которые коснутся каждого. Кто не хочет летать как Питер Пэн? Кто не хочет полетать с пришельцем и подружиться с ним? Стивен шагнул прямо в сердце. Он знает – если сомневаетесь, следуйте от сердца…
...Я всегда говорю, я человек искусства. Я очень, очень, очень люблю искусство. И я музыкант, я режиссёр, я автор, я композитор, я продюсер, я люблю эту атмосферу. Я очень люблю фильмы. Я думаю, это самый выразительный вид искусства. Скульптор может создать статую, художник может рисовать, но они улавливают только один момент, они останавливают время в одном моменте. В кино вы проживаете этот момент. Вы живёте, вы владеете аудиторией целых два часа, вы владеете их мозгом, их умом – вы можете перенести их в любое место, куда захотите. И эта идея зачаровывает меня – что тебе даётся власть управлять людьми, тронуть их так, чтобы их жизнь изменилась, сочетать музыку и личность воедино. Это больше всего восхищает меня в фильмах, и это будущее. Потому что я люблю кинематограф очень, очень сильно…
*Интервью Bob Colacello, Andy Warhol, Октябрь 1982 Перевод Jil.dp
ЗердаПермь
|
| |
| | |
| Ирина | Дата: Среда, 05.12.2012, 17:06 | Сообщение # 39 |
Москва
Российская Федерация | Путешествие по личной библиотеке Майкла.
Норман Пил. Сила позитивного мышления
Об этой книге рассказывает Френк Кассио:
«В выходные в большом городе мы часто ходили в кинотеатры или магазины, где продавались комиксы, но вот что я вспоминаю с особым трепетом, так это то, как Майкл познакомил меня с миром книг и открыл для меня радость чтения. Я страдал дислексией (частичное специфическое нарушение процесса чтения, обусловленное не сформированностью /нарушением высших психических функций и проявляющееся в повторяющихся ошибках стойкого характера – прим. пер.), и чтение вызывало у меня большие затруднения. Но когда однажды я посетовал, что не люблю читать, он просто сказал: «Ну что ж, тогда ты на всю жизнь останешься тупицей и невежей. Фрэнк, ты можешь заниматься любым делом в этом мире, но если не обладаешь знаниями, ты – ничто. Послушай, предположим, я прямо сейчас дам тебе миллион долларов, ты возьмешь его? Или, быть может, предпочтешь получить знания, которые позволят тебе самому заработать этот миллион?»
Конечно, я знал правильный ответ на его вопрос.
- Я выберу знания.
- Все правильно. Потому что благодаря знаниям ты сможешь один миллион превратить в два.
Первая книга, которую Майкл сподвиг меня прочесть, носила название «Сила позитивного мышления». И я увидел, каким образом идеи, описанные в этой книге, связаны с некоторыми вещами, о которых толковал мне Майкл. Я был заинтригован, и барьер между мной и чтением был сломлен. И вот, следуя подсказкам Майкла в книжных магазинах, полный любопытства, что же ему интересно, я начал читать книги, которые он советовал, и заглядывал во все, что читал он сам»
Перевод listener_95 отсюда
Норман Винсент Пил
Родился Пил в Бауэрсвилле, Огайо (Bowersville, Ohio) в 1898 году; высшее образование он получал в Уэслианском Университете Огайо (Ohio Wesleyan University) и в школе богословия при Университете Бостона (Boston University School of Theology).
Воспитан Норман был в лучших традициях методистской церкви; в 1922-м он и сам стал священнослужителем.
В 1932-м Пил перебрался под крыло церкви реформаторов; следующие 52 года он проработал пастором в одной из церквей Манхэттена. Проповедником Норман оказался в высшей степени выдающимся – за время его работы паства церкви увеличилась с 600 до 5000 с лишним человек; слава о проповедях Нормана ходила по всему городу.
Теорию позитивного мышления Пил разработал с помощью психоаналитика Смайли Блэнтона (Smiley Blanton); вместе они работали в собственной религиозно-психиатрической клинике близ церкви и регулярно писали книги – вроде 'Ответ в вере: Психиатр и пастор обсуждают ваши проблемы' ('Faith Is the Answer: A Psychiatrist and a Pastor Discuss Your Problems').
К 1951-му клиника была преобразована в Американский Фонд Религии и Психиатрии (American Foundation of Religion and Psychiatry); Пил занимал пост президента, а Блэнтон служил исполнительным директором. Долго, впрочем, их сотрудничество не продлилось – в 1952-м Норман опубликовал книгу 'Сила позитивного мышления' ('The Power of Positive Thinking'); психиатрическая общественность жестоко раскритиковала сей труд, и Блэнтон счел за благо отречься от Пила.
Еще в 1935-м Пил запустил радиопроект 'Искусство жизни' ('The Art of Living'); это шоу успешно шло в эфире 54 года. С помощью Национального церковного совета (National Council of Churches) Норман сумел перебраться на телевизионный экран; параллельно он состоял в редакторском комитете журнала 'Guideposts' и работал над новыми книгами.
Во время Великой Депрессии Пил – вместе с Джеймсом Кэшем Пенни (James Cash Penney), Артуром Годфри (Arthur Godfrey) и Томасом Уотсоном (Thomas J. Watson) – вошел в первый совет организации '40Plus', помогавшей безработным менеджерам.
В 1960-м Пил выступил в качестве представителя 150 священников-протестантов; в своей речи он высказался против избрания Джона Кеннеди (John F. Kennedy) на пост президента США. Мотивировал свою точку зрения Норман тем, что избрание католика поставит под удар всю культуру страны; в письменном манифесте Пил сотоварищи заявили, что Кеннеди неминуемо поставит интересы католиков выше интересов страны в целом. Следует отметить, что выступал Норман отнюдь не от лица всех протестантов страны – ряд его братьев по вере считали, что он находится в плену слепых предубеждений.
Пил был хорошо знаком с президентом Ричардом Никсоном (Richard Nixon) и его семьей; близки Норман и Ричард были как лично, так и в политическом плане. В 1968-м Нормана даже пригласили на свадьбу Джули Никсон (Julie Nixon) и Дэвида Эйзенхауэра (David Eisenhower). Интересно, что Пил не забыл о дружбе с президентом даже тогда, когда тот существенно утратил популярность у своих избирателей – собственно, Норман продолжал абсолютно спокойно общаться с другом даже в разгар Уотергейтского кризиса.
Другой американский президент, Рональд Рейган (Ronald Reagan), вручил Пилу за вклад в богословие Президентскую Медаль Свободы – высший знак отличия для американского штатского.
Скончался Норман Пил 24-го декабря 1993-го в Поулинге, штат Нью-Йорк (Pawling, New York); на момент смерти ему было 95 лет.
источник
А вот, что написал сам Пил в прологе к книге по случаю выхода из печати двухмиллионного экземпляра:
В то время, когда я писал эту книгу, мне ни разу не пришло в голову, что когда-нибудь выйдет в свет ее юбилейный двухмиллионный экземпляр. Но, если говорить откровенно, я благодарен этому событию не из-за количества проданных книг, а потому что имел удовольствие предложить огромному числу людей простую, но действенную философию относительно образа жизни.
Законы динамики, которым учит эта книга, постигались тяжелым путем проб и ошибок в процессе моих личных исследований жизненного пути человека. Но я нашел в них решение собственных проблем, а у меня, поверьте, их всегда хватало. Эта книга является попыткой поделиться моим духовным опытом, а коль он помог мне, то, думаю, будет полезен и для других.
Формулируя эту простую философию жизни, я нашел и собственные ответы в учениях Иисуса Христа. Я лишь попытался описать эти истины с помощью выражений и мыслей, понятных современным людям. Тот образ жизни, подтверждением которого является эта книга, прекрасен. Он не легок, а зачастую и труден, но зато полон радости и надежды.
Я хорошо помню тот день, когда сел писать эту книгу. Я понимал, что работа требует больших способностей, чем те, которыми я обладал, и поэтому нуждался в Божественной помощи. Мы с женой заручаемся Божественной поддержкой во всех сферах деятельности, а также при решении проблем. Поэтому мы уделяли определенное время самой серьезной молитве, прося Его о руководстве, а затем передавали данный проект в Божьи руки. Когда рукопись была готова к публикации, мы с миссис Пил опять помолились относительно нее. Мы просили лишь о том, чтобы она смогла помочь людям прожить более счастливую жизнь. Когда из-под пресса вышла первая книга их этого двухмиллионного тиража и мы получили ее, тоже был момент духовного подъема. Мы поблагодарили Бога за Его помощь и препоручили Ему эту книгу.
Книга написана для простых людей этого мира, одним из которых являюсь и я сам. Я родился и воспитывался в одном из городков Среднего Запада, в семье, жившей в довольно стесненных условиях, но преданной христианской вере. Я хорошо знаю людей из этих мест, люблю их и верю в них. Когда кто-нибудь из них вверяет Богу свою жизнь, он получает взамен удивительную силу и радость.
Книга написана с глубоким сочувствием к страданиям, трудностям и борьбе людей в процессе их существования. Она учит обретению умиротворенности разума, но не посредством бегства от жизни в спасительный покой, а с помощью особой силы, обеспечивающей движущую энергию для созидательного личного и социального образа жизни. Она учит позитивному мышлению — не как средству достижения славы, богатства или власти, а как инструменту практического применения веры для преодоления препятствий и обретения достойных ценностей жизни. Она учит трудному, упорядоченному образу жизни, который вместе с тем приносит человеку огромную радость, когда он добивается победы над собой и над тяжелыми жизненными обстоятельствами.
Со всеми теми, кто поведал мне о своих славных победах, одержанных благодаря практическому использованию духовных методов, описанных в этой книге, и теми, кто еще обретет этот опыт, я разделяю свою радость относительно всего того, что с ними произошло, когда они стали жить в соответствии с динамичными духовными формулами.
И наконец, я хочу выразить глубокую признательность моим издателям за их неустанную поддержку, сотрудничество и дружбу. Да поможет Бог использовать эту книгу на благо людям.
источник
ЗердаПермь
Сообщение отредактировал Ирина - Среда, 05.12.2012, 17:07 |
| |
| | |
|
