| Ирина | Дата: Среда, 02.10.2013, 16:49 | Сообщение # 1 |
Москва
Российская Федерация | 
АУДИО
Прежде всего, расскажите, как вы познакомились и каково было работать с ним? Как вы с ним создавали эти культовые образы?
Я познакомился с ним в июне 1985 года, в свой 27-й день рождения, на проекте Диснея “Captain EO” – это был 3D-фильм, предназначенный для тематических парков по всему миру. Думаю, прежде всего, у нас получалось смешить друг друга. У Майкла был такой подход к работе: если мы не можем делать дело, смеясь, то мы не будем его делать. Поэтому все 25 лет, что я работал с Майклом, я смеялся. Смеялся больше, чем работал. И иногда мы работали над проектом, разрабатывали что-то с ним что-то, что должно было занять полчаса - сорок пять минут, а уходило на это восемь часов. Только из-за смеха, из-за веселья, из-за шуток – это было отличное время.
Вы познакомились, сработались, он решил взять вас в команду. А потом, когда вы стали готовить ему костюмы, каким был этот процесс? Вы обладали видением? Или он? Вы искали компромиссы?
Каждый проект отличался от других. Если Майкл записывал альбом, - а он записывал всю жизнь, в этом была его жизнь. Когда он записывался, он говорил: «Уйди, оставь меня в покое. Мне все равно, что ты мне принес, я пою. Я творю из того дара, который дал мне Господь. Я пою. Я пишу музыку. Делай, что хочешь». И он давал только намек, типа «что-нибудь красное». Сложно бывало понять, что он уже носил раньше, проведя столько лет в шоу-бизнесе. Даже когда я начал работать с ним в 1985-м, я уже спрашивал себя: «Что он носил раньше?» И он постоянно менял стиль.
Если он давал живое выступление, ехал в тур, он активно участвовал и знал… Мы брали лист бумаги, садились, он брал в руку карандаш, я брал карандаш, перед нами был ластик и бумага. Я рисовал, он говорил: «Я не буду это носить!» и стирал. Потом он рисовал, я говорил: «Я не буду это шить!» и тоже стирал. Мы были как два ребенка с мелками – кто кого победит. Но к тому моменту, когда мы заканчивали (на что при его загруженности должно было уходить минут 30-45), 8 часов спустя у нас появлялся «план игры». Не конкретная идея, но направление, в котором двигаться. Потом мы придумывали базовый покрой куртки. Он надевал ее, отправлялся к себе – в студию, в отель, домой, в Неверленд – я сидел в углу и смотрел, как он танцует по 6-8 часов кряду. В этой одежде. Чтобы убедится, что она хорошо села. Он говорил: «Я танцор, я не модель. Я станцую ритм, а одежда должна показать этот ритм. И моя одежда должна выглядеть на вешалке так же интересно, как на мне». И вот приходилось учитывать все эти мелочи. Все эти сложности. Но он никогда не говорил: «Твои идеи плохие, мои хорошие». Важно было, что наилучшим образом подходит к музыкальному номеру.
У него были свои тонкие намеки. Например, если он хотел что-то на эполете, он указывал на него и отворачивался, как бы говоря: «Обрати внимание…» и я понимал: «А, ты хочешь что-то туда добавить!» Но он не говорил: «Добавь сюда что-нибудь». Это была такая невинная игра двух детей. Я добавлял что-то, он танцевал в этом костюме перед зеркалом и говорил: «Нет, не подходит, убери». Он не цеплялся за идею, потому что сам ее предложил. Если не подходило, мы убирали.
Разрабатывать одежду для танцоров непросто, потому что он должен в ней двигаться.
Верно. И он говорил: «Мне все равно, из чего это сделано, сколько это стоит, сколько у тебя ушло на это времени – если костюм не работает, ему место в углу. Потому что я танцор. Я не модель. Я в первую очередь танцую». И вот в таких условиях приходилось работать.
И с жесткими сроками наверняка?
О да.
Вы разрабатывали весь его гардероб или в основном костюмы для публичных появлений, туров, обложек альбомов?
Даже для шимпанзе Бабблза.
У вас есть история про Бабблза?
Когда случилось мое первое знакомство с Бабблзом, он был в роликовых коньках и в комбинезоне OshKosh B'gosh. Когда его ноги засунули в роликовые коньки, его это разозлило, потому что ему было неудобно, он же цепляется ногами. И вот он подходил к тебе, хватал свою ногу и совал ее коньком тебе в лицо, как бы говоря: «Сними с меня это!» И Майкл пошел их снимать. Когда он их снял, Бабблз смотрел на Майкла с такой благодарностью!
Мы называли Бабблза шимпанзе-магнитом при Майкле. У Майкла не было феррари, не было дорогого дома, у него была ручная обезьяна. Их можно было видеть вместе на фото, в зоопарке. Бабблз носил одежду и очень любил человеческое прикосновение, любил обниматься, а также прыгать и бегать по комнате. И он умел управлять людьми.
Расскажите о куртке, которую вы выбрали для обложки.
Самым сложным при подготовке этой книги было уместить 25 лет в 200 страниц. И выбрать культовую обложку – какую из курток взять? У нас было 280 штук на выбор, но эта куртка – первая, которую мы с нуля сделали для Майкла. Это было в 1988 году в Японии. Это первая куртка, которая появилась в той стране на каждой журнальной обложке, в каждой газете. Когда мы приехали в японский город Йокосука, они объявили всенародную новость: Майкл Джексон приземлился. И он вышел из самолета в этой куртке. Это был такой культовый образ, и удивительно было видеть его и думать: «Это сделал я». Он был самым знаменитым человеком на земле, даже тогда!
Он сходил со сцены, выиграв Grammy, передавал мне награду, обнимал меня и говорил: «Посмотри, чего мы добились!» Я говорил: «Но Майкл, я-то не пою!» Он отвечал: «Я знаю, но ты был рядом». Это была командная работа, и он умел ценить людей вокруг. Он знал, что благодаря нашим совместным усилиям он достиг успеха. И он всегда следил, чтобы ты получил признание за то, что ты для него сделал.
Расскажите о фотографиях внутри книги. Я знаю, что многие из них опубликованы здесь впервые.
Некоторые из этих фото показывают, как мы с Майклом вместе работали. Это были личные моменты для Майкла. И он всегда брал у меня копии этих снимков. Майкл был моим лучшим другом. Это в тот момент было не для продажи, не для таблоидов. И возможность поместить их в книге, показать эти моменты – выражение лица Майкла, смех, то, насколько близко он был и насколько непосредственно участвовал во всем… Фотографии рассказывают тысячи историй. Как он смотрит на меня, когда у меня в руках ножницы, чтобы разрезать футболку у него на шее. И он смотрит на меня, будто говоря: «Пожалуйста, не режь меня!» И вот эти выражение на его лице делает фотографию бесценной. И книга оставляет такое впечатление: как только ее прочтешь, хочется пролистать снова. Именно этого мы хотели добиться. Чтобы люди не ставили ее на полку, прочитав однажды, а возвращались к ней снова и снова.
В книге много фотографий аксессуаров и деталей на отдельных куртках. Как я понимаю, эти фотографии сделали вы?
Да. Все фотографии одежды в книге, кроме тех, где мы вместе с Майклом, я сделал сам. Майкл дал мне фотокамеру, когда мы начали этот проект годы назад… Мы начали эту книгу около 20 лет назад. Но каждый раз, когда выходил его новый альбом, был новый тур, мы откладывали проект на полку, потому что это был не первый приоритет. Но это он дал мне камеру и говорил: «Ты стоял рядом со мной, за моей спиной, и видел, как Херб Ритц, Метью Ролсон – известные голливудские фотографы меня фотографировали. Ты видел, как они это делали, значит, ты можешь делать так же. Вот тебе камера, иди, фотографируй». И я не думал, что я смогу. Я не думал, что я смогу книгу написать. Но Майкл настаивал: ты должен показать фанатам, какая работа ушла на то, чтобы превратить простую перчатку в мою сверкающую перчатку. Каковы детали. Каков творческий процесс от начала до конечного продукта.
Это очень проницательно с его стороны.
Да. Майкла такие вещи завораживали. Он говорил: «Разве не захватывающе посмотреть, как в “Волшебнике страны Оз” собрали вместе всех этих людей, с костюмами, с декорациями?» И никто этого не увидит, потому что этого не задокументировали. И думаю, поэтому Майкл выпустил фильм о съемках “Thriller”: он хотел показать, как произведение проходит путь от начала до конечного продукта.
Вы, должно быть, были потрясены новостью о его смерти. Вы были в Лос-Анджелесе в это время?
Я был в Степлз-центре, ждал его на репетицию. Представьте, как вам говорят, что вы потеряли лучшего друга. И масштаб этой новости, в связи с его статусом. Но для меня он был просто другом. Он не был для меня кумиром в области благотворительности, музыки, шоу-бизнеса. Он просто был моим лучшим другом. Поначалу я не поверил, подумал, что это утка в прессе. Потом меня накрыло. Такая новость фактически отбрасывает на несколько лет назад – ты не можешь понять: «Что? Как? Почему?» и пытаешься как-то компенсировать за случившееся.
И мне кажется, многим это до сих пор не кажется реальным.
И даже вот с книгой. Ко мне подходят поклонники – от детей до глубоко пожилых людей и, увидев какое-то фото в книге, рассказывают, где они были, на каком стадионе, на каком месте, с каким другом. И так же рассказывают про момент, когда Майкл Джексон умер – где они были… Это как с Кеннеди, Мартином Лютером Кингом – вы помните, где вы были, когда произошли те события. И вот на автограф-сессиях к книге люди рассказывают мне, где они были, когда услышали новость.
Эти автограф-сессии, должно быть, очень интересны для вас. У вас на сайте замечательные фотографии. Особенно меня тронула фотография какой-то девочки-школьницы, которая плакала, стоя рядом с вами. Она была еще маленькой, когда он умер, и едва знала его при жизни. Он все-таки затронул столько людей…
Один из главных уроков, что я получил от Майкла, даже помимо его помощи с написанием книги, фотографиями, созданием костюмов, это урок о том, что когда делаешь добро, ты должен делать добро. Часть выручки от книги идет на благотворительность. И начинаешь выписывать эти чеки благотворительным организациям, и думаешь, «Ну все, хватит». Потом продается еще часть книг, и ты выписываешь еще чек. И еще чек. Невозможно объяснить словами, каково это – передавать далее наследие, которое кто-то передал мне.
http://mj-ru.livejournal.com/
|
| |
| |
