| ТАТЬЯНА | Дата: Понедельник, 15.04.2013, 20:55 | Сообщение # 11 |
Челябинск
Российская Федерация | King of Style: Глава девятая и послесловие
Автор перевода justice-rainger. Большое спасибо!
НЕЗАКОНЧЕННОЕ
Я одевал Майкла Джексона каждый день в течение 14-недельного суда в 2005 году и смотрел, как ломается его дух, когда он сражался с ошеломляющими обвинениями, выдвинутыми против него. Виноватый лишь в том, что верил в безоговорочную доброту человечества, Майкл стал отрешенным, циничным. Он безмерно устал за все эти годы. Мне очень недоставало моего друга, который уже не извлекал музыку из застегивавшейся молнии и давно перестал надувать пузыри из жвачки.
Когда Майкл уехал из страны и поселился в Бахрейне, моей первой мыслью было: «Слава Богу. Он вырвался на свободу». Несмотря на то, что присяжные признали Майкла невиновным, хищные взгляды прессы беспрестанно искали признаки вины и извращений. Майкл продемонстрировал небывалую крепость духа, когда после ежедневной злостной клеветы, звучавшей как в зале заседаний, так и снаружи, он все еще находил в себе силы вернуться домой и быть отцом своим детям. Я надеялся, что, уехав из страны и оставив позади голливудскую культуру, Майкл снова обретет свободу, чтобы заново открыть себя и обеспечить счастливую безопасную жизнь своим детям, которым в то время было восемь, семь и три года.
Майкл официально не прощался с нами, поэтому мы не знали, сколько времени пройдет, прежде чем мы увидимся снова.
Тем временем мы с Деннисом занялись своей собственной жизнью, отремонтировали дом и спроектировали костюмы для нескольких небольших шоу в Лас Вегасе. В Вегасе нас ожидал настоящий культурный шок. Работа на такого перфекциониста, как Майкл, и постоянное соответствие столь высокому уровню уже стали укоренившейся привычкой, и мы были разочарованы отсутствием рабочей этики в тех кругах, в которых нам довелось работать. Для людей, с которыми мы теперь имели дело, выступление не было жизнью. Это была просто работа.
Дома, в Голливуде, Деннис и я были известны как дизайнеры милитари-одежды с налетом гламура. Пресса и некоторые новые «таланты» поп-музыки были уверены в том, что мы были способны только на создание военных пиджаков. Словно нашей угасающей репутации было мало, после 2005 года музыкальное поприще значительно изменилось, индустрия перешла на цифровой формат, и дни артистов, у которых были личные дизайнеры и сшитая на заказ одежда, закончились. Майкл тоже неминуемо изменился, превратившись в семейного человека. Теперь он проводил больше времени с Принсом, Пэрис и Бланкетом. Разговаривая с Майклом, мы шутили о наших былых «золотых временах» и о том, как он в престарелом возрасте выйдет на сцену и будет исполнять Billie Jean с ходунками, которые Деннис оснастит реактивными двигателями, а я изукрашу стразами.
И лишь в 2009 году в нашем доме раздался звонок в традиционной загадочной манере Майкла. На другом конце линии чей-то голос просто заявил: «Майкл снова едет в тур. Выходите из подполья. Вы нужны ему».
Майклу очень полюбился набросок костюма для танцоров, сделанный Деннисом, поэтому мы начали делать ему такую же куртку, но с «глазурью».
THIS IS IT
На встрече в зале CenterStaging, где проходили репетиции This Is It, я впервые за четыре года увидел Майкла. Было трудно поверить, что нам обоим уже по пятьдесят, но я, в отличие от Майкла, не обладал способностью стареть изящно. Когда он вошел в комнату в своей традиционной «Майклоуниформе» (черные брюки, красная вельветовая рубашка – прим. пер.), шляпе и темных очках, то немедленно нацелился на меня, подошел, взял меня за руки и поклонился. Затем снял очки, показывая мне, что между нами не было никаких преград, несмотря на то, что мы не виделись несколько лет. У него в глазах сохранился этот хитрый блеск, говоривший: «Пристегните ремни, сейчас взлетаем», и казалось, что мы расстались только вчера. Мы сразу же начали работу на знакомой скорости, как и в старые добрые времена, но в этот раз сроки были просто рекордными – на все про все нам отводилось еще меньше времени, чем в предыдущие три тура, проведенные с Майклом. На дворе стоял май, и промоутер тура хотел, чтобы к июлю все было готово. У нас было всего два месяца, чтобы выполнить заказ.
У Майкла были хорошие предчувствия насчет шоу и того, что для него планировалось. «Я наконец-то смогу показать своим детям, чем я на самом деле зарабатываю на жизнь», – сказал он мне по телефону однажды вечером, когда позвонил, чтобы проверить, готов ли набросок костюма Billie Jean для пресс-кита (подборка рекламных материалов для прессы – прим. пер.). Его голос звучал оптимистично, он словно опустил палец в воду, проверяя, безопасно ли входить в это пространство, и получил подтверждение, что, да, безопасно. Реальность же заключалась в том, что Майкл ощущал наибольшую безопасность и счастье только тогда, когда выступал перед своими поклонниками. Восемь лет, минувшие с последнего концерта в Мэдисон Сквер Гарден – слишком долгий срок для человека, питавшегося энергией живых выступлений.
Он уже не звонил посреди ночи – определенно новая черта в характере Майкла (и слава Богу). Поскольку с ним жили трое детей, Майкл уже не мог придерживаться своего старого графика работы – к примеру, запись в три утра или занятия танцами в одиннадцать вечера. Однако это было далеко не единственным изменением, которое мы заметили в ходе подготовки к туру.
В туре работали четыре художника по костюмам, и роль главного дизайнера, человека, отвечавшего за гардероб Майкла, выполнял кто-то другой, а не мы с Деннисом. Нам было поручено создать костюмы к семи номерам: Smooth Criminal (для Майкла и танцоров), The Way You Make Me Feel, Beat It, Will You Be There, I Just Can’t Stop Loving You и Man In The Mirror. Поскольку «главные дизайнеры не проектируют костюмы для танцоров», мы также должны были создать костюмы для танцоров. Мы всегда считали танцором и Майкла, но в данный момент закрыли рты и решили для себя: мы будем работать для Майкла и поддерживать его. Для нас это не было обычной голливудской работенкой. Наш долг – обеспечить хоть какое-то подобие стабильности и знакомую обстановку для нашего лучшего друга. Остальные два дизайнера занимались музыкантами и танцовщицами. Я остался костюмером Майкла, что было совсем неудивительно, поскольку Майкл сразу заявил, что не подойдет к сцене без меня.
Вверху и справа: Для Black or White мы переиначили белую рубашку, добавив аппликацию в металлизированных цветах. Крыло на плече зрительно добавляет ширины и пространства, оборачиваясь вокруг левой руки. Сзади рубашка была на 13 см длиннее, чем все предыдущие концертные рубашки Майкла, чтобы усилить эффект движения и текучести.
Внизу слева: Для I Just Can’t Stop Loving You мы использовали обивочную ткань, которой обычно отделывают салоны мексиканских автомобилей. Работать с этой тканью было трудно, поскольку она почти не поддается крою и плохо облегает человеческое тело. Но Деннис победил ее. Когда куртка попадала в луч света, она меняла цвет. Этот фантастический материал выглядел объемным, но весил всего ничего, благодаря чему куртка становилась идеальной концертной одеждой.
Внизу справа: На этой сапфирово-синей рубашке из китайского шелка для The Way You Make Me Feel тоже есть аппликация, на которой изображены короны, лев и ангелочек – все поп-регалии, которые непременно понравятся Майклу.
К тому времени самой трудной задачей была куртка Beat It, и, несомненно, ее поручили именно нам, поскольку мы уже не раз занимались тем, что окутывали одежду Майкла магией. Верный традициям, Майкл задумал следующий магический трюк: куртка должна вспыхивать пламенем сама по себе. В конце номера он бросал куртку на сцену, принося ее в жертву рок-н-роллу, и легендарная красно-черная вещь превращалась в пылающий костер. Идея была превосходной – было объявлено десять концертов, поэтому нам предстояло сшить всего лишь десять курток; у нас было достаточно времени, чтобы сконструировать дистанционный пульт управления, который активирует вспышку пламени, и все бы хорошо, если бы у Майкла, в довершение ко всему, не было такой сомнительной истории игры с огнем, начиная со съемок рекламы «Пепси» в 1984 году. Но тут десять шоу превратились в пятьдесят, и нам нужно было найти подходящий материал, способный соответствовать британским стандартам пожарной безопасности. Условия явно неблагоприятные, но это только больше подзадоривало нас.
Ни одно ателье, в которое мы обращались, не было в восторге от этой идеи. Никто не хотел быть ответственным за поджог Майкла Джексона на сцене. Поэтому мы вновь положились на свое обучение и мышление за пределами возможного и стали искать поставщиков огнеупорных костюмов для гонщиков, сделанных из номекса (огнеупорная ткань, выдерживающая высокую температуру, используется при пошиве спецодежды для пожарных и водителей грузовиков, перевозящих огнеопасные вещества. – прим. пер.). Поскольку в Голливуде многие занимались спецэффектами и каскадерскими трюками, было нетрудно добыть достаточно номекса, чтобы сшить пятьдесят курток.
Наблюдая за репетициями, мы по обыкновению оценивали потребности Майкла. По сравнению с другими дизайнерами у нас было несправедливое преимущество, поскольку мы уже давно знали, как именно Майкл работает вживую, на что он способен и насколько спонтанными могут быть его действия. Я начал беспокоиться о том, будет ли одежда, сшитая другими дизайнерами, столь же функциональной во время концертов. Я увидел девять пар различной обуви (и ни одной пары Florsheim), черные кожаные брюки и перчатку Billie Jean из оптоволокна, которую Майкл сам должен активировать вручную. Я отправился к Деннису и озвучил ему свои тревоги. Если посреди концерта Майкл вдруг посмотрит на меня и взглядом попросит исправить какую-то неполадку в костюме, это ведь мои прямые обязанности как его костюмера – быть вооруженным и подготовленным. И на всякий случай иметь в запасе план Б.
План Б необходимо было придумать как можно скорее. В фильме This Is It красная рубашка, в которой вы видите Майкла на протяжении почти всего фильма, принадлежит Деннису. Майкл сильно потел во время репетиций, поскольку каждый раз танцевал так, будто это был полноценный концерт. Но когда ему потребовалось переодеться в сухую и чистую рубашку, таковой на месте не оказалось. Я в панике позвонил Деннису, тот залез в свой шкаф и вытащил первую красную рубашку, попавшуюся под руку. Вытащил удачно – на ней оказались лев и корона. Деннис бросил ее в сумку с тремя другими рубашками и привез все в концертный зал «Форум», где мы репетировали.
Когда я пошел к Майклу в гримерную, чтобы переодеть его в сухую рубашку, он узрел льва и корону, оказавшиеся на ней по чистой случайности. Вероятно, при покупке Деннис подсознательно оценил ее с точки зрения Майкла и знал, что ему она точно понравится.
– Буш, как же ты догадался? – спросил меня Майкл, словно я не занимался этим двадцать пять лет.
– Майкл, ты же знаешь – я просто знаю.
Майклу так полюбилась эта рубашка, что он захотел их целый вагон. К счастью, у нас осталось несколько таких рубашке после одного из шоу в Вегасе, костюмами для которого мы занимались. Деннис придал рубашке больше «Майклоэффекта», добавив три семерки, выложенные стразами.
План Б
Деннис и я сделали свою собственную версию костюма Billie Jean на всякий случай. Дизайнеры хотели, чтобы костюм был покрыт стразами и загорался огнями. Понаблюдав за Майклом на репетициях в июне, мне стало ясно, что вес жакета, оснащенного таким количеством лампочек, будет для него неподъемным – такой жакет весил около 4 кг, поэтому Деннис отправился в магазин тканей и попросил, чтобы ему показали все черные пайеточные ткани, имеющиеся в наличии. Пока продавец разворачивал различные рулоны, один из образцов внезапно возбудил даже не взор, а слух Денниса. Эластичная сетка с нашитыми на ней пайетками. Стоило встряхнуть ткань, она звучала так, будто кто-то шагал по дорожке, усыпанной мелким гравием.
– Это то, что нужно, – решил Деннис. – Никаких сомнений.
Как и перчатка, жакет Billie Jean должен был зажигаться огнями, он был оснащен 60 светодиодами, загоравшимися белым светом, и когда мы показали его Майклу, он потребовал добавить больше лампочек. Однако это означало, что придется увеличить и размер аккумулятора. В этот раз Майкл поверил Деннису, когда тот сказал ему, что жакет станет слишком громоздким. «Если вещь не сломана, не стоит ее чинить», – говорил Деннис.
Получив одобрение Майкла, мы продолжили работу, отбросив планы насчет жакета или перчатки с огоньками. Мы заверили его, что сошьем ему правильные танцевальные брюки с эластичными вставками в швах. А его нечищеные, стоптанные мокасины Florsheim в полной безопасности у меня под подушкой.
– У меня есть идея получше, – шепнул мне Майкл во время перерыва, где-то в середине июня. – Почему бы вам двоим не отшить всю мою концертную одежду для фотосессии, которая запланирована на июль в Лондоне, перед туром? Таким образом, костюмы останутся у нас в течение всего турне.
Я крепко обнял его и поблагодарил – нет, не за возможность продолжать работать на него, но за то, что он дал нам целых две недели на выполнение заказа. За такой краткий срок нам нужно было зарыться в свои архивы, стряхнуть паутину с курток и пиджаков, которые мы придержали еще со старых времен. Некоторые были просто идеальны для этого случая, некоторые необходимо было обновить, но всего за несколько дней мы собрали прекрасные ансамбли для Майкла, из которых он мог выбрать, что надеть на фотосессию в Лондоне. «Фотосессия» стала кодовым словом Майкла, которым он намекал Деннису и мне, чтобы мы сделали резервный вариант костюма для каждого номера This Is It.
Незаконченный жакет Billie Jean
Среди костюмов была хипповая, изукрашенная "глазурью" куртка, сшитая в 2003 году по выкройкам классической джинсовой куртки Levi’s. Мы начертили на ней приятные глазу линии при помощи исчезающего маркера и скрупулезно отделали ее стразами на цапах, зеркальными квадратиками, бирюзой и заклепками. В довершение мы взяли старый контур руки Майкла, обведенный в 2003 году, и поместили его на куртку, заполнив его стразами, чтобы придать сходство с перчаткой Billie Jean. Майклу понравилась идея рисунка на одежде, поскольку это было нетипично, а отпечаток его руки был личной деталью, которую, как он надеялся, люди обязательно должны были заметить.
Мы также вытащили из кладовых пиджак, который сшили для Майкла на встречу с президентом в Белом доме в 1989 году (еще одна опечатка, встреча была в 1990 году. – прим. пер.). Когда я привозил Майклу в Вашингтон несколько вариантов костюма, наряду с черным гусарским кителем, он выбрал китель. Но не все предметы одежды для лондонской фотосессии были взяты из старых запасов. У нас с Деннисом случился настоящий творческий прорыв, и мы сшили новую версию куртки Thriller. Это был уже пятый вариант, сделанный нами для Майкла. Следуя нашей философии «сохрани традицию, но измени ее», мы поменяли только ткань – в этот раз куртка была сделана из красных голограммных пластинок, чудесно ловивших свет и зрительно добавлявших глубину. Помимо этого, мы как рабы круглосуточно пыхтели над оригинальным, расшитым бисером пиджаком и белой рубашкой с красными коронами, золотым переплетением листьев и расшитыми стразами рукавами. Днем я одевал Майкла Джексона, а по ночам мы вновь гонялись за волшебством.
Майкл заявил, что хочет снова вернуть моду на атлас. Мы сшили красиво мерцавший жакет из атласа цвета красного вина на хлопковой подкладке, расшили полочки золотой крученой нитью и добавили три семерки, выложенные из страз.
Голограммные пластинки превратили этот гусарский китель с золотыми шнурами в сгусток северного сияния.
Золотой стеклярус имитирует ручную вышивку, плавающую в море бижутерных рубинов. Черный стеклярус покрывает все основные детали пиджака. Обычно мы так не делаем, но здесь мы сделали вышивку золотым стеклярусом на спине, чтобы придать жакету более роскошный вид.
Финал
В запланированном финале концерта Майкл снова имел виды на вашего покорного слугу. Следя за сохранением некоторых традиций, он хотел, чтобы я стал частью шоу. Слава Богу, я перерос свою боязнь сцены спустя столько лет практики. Man In The Mirror была последней песней концерта, и Майкл планировал уйти со сцены, поднявшись в самолет с логотипом MJ Air. Но прежде чем он поднимется на борт, по центру сцены его встречал я, передавал ему чемодан на колесиках и надевал на Майкла длинный серый металлизированный плащ, затем снимал с него микрофонную гарнитуру и промакивал его лицо полотенцем. После этого Майкл поворачивался спиной к зрителям, поднимался в самолет и улетал.
До первого шоу оставалась всего пара недель. 24 июня 2009 года мы репетировали до часа ночи, после чего я вытирал полотенцами Майкла, сидевшего в кресле режиссера. Он был уставшим, как и я. Мне уже не нужно было просить его подняться, чтобы снять с него мокрую рубашку – он встал сам, без напоминаний. Я наслаждался комфортом нашей ежедневной рутины и тем, насколько легкими и простыми были наши отношения – такими легкими, что нам не нужны были слова. Говорят, что это и есть признак настоящей дружбы, которой ты наслаждаешься и в суете, и в тишине. Я получил редчайший подарок, когда Майкл так благосклонно одарил меня своей дружбой двадцать пять лет назад, и мне захотелось отблагодарить его прямо сейчас.
– Четвертый тур с тобой, Майкл, так трудно в это поверить. Спасибо, что снова изменил мою жизнь, – сказал ему я, уверенный, что он вряд ли знал, насколько он действительно вывернул всю мою жизнь наизнанку. – Ты сделал меня самым счастливым человеком, когда-либо державшим в руках иголку с ниткой.
Майкл посмотрел мне в глаза, стиснул меня в медвежьих объятиях и ответил:
– Нет, Буш. Это ты изменил мою жизнь. Спасибо тебе.
Я церемонно проводил Майкла до машины, отдал ему полотенце и увез его туфли Florsheim к себе домой.
Незаконченный плащ из серого шелкового шифона, вручную расшитый пайетками, выглядит очень тяжелым, хотя на самом деле практически не имеет веса.
Послесловие
В 13:00 25 июня 2009 года мне позвонили. «Майкл в больнице, все очень плохо». Деннис остался в студии, а я поехал к ребятам в Staples Center, где мы всю последнюю неделю проводили репетиции. Мои руки дрожали на рулевом колесе, а я глядел в зеркало заднего вида на одежду и обувь Майкла, лежавшие на заднем сиденье. Я взял их у него всего двенадцать часов назад, когда попрощался с ним и отправил его домой.
Зал, в котором собрались служащие, музыканты и танцоры, гудел как школьный кафетерий. Танцоры в тренировочной одежде держались за руки, шепча молитвы, техники нервно ходили туда-сюда по сцене под огромным телеэкраном, на котором транслировались новости. Они шли без перерыва, с того самого момента, когда стало известно, что Майкл госпитализирован. Смотреть эти новости, передававшие одну и ту же информацию, в которой не было ничего нового, было сплошным огорчением. Я бесцельно бродил по проходам, игнорируя звонки от друзей и коллег, названивавших на мой мобильник. Я знал, что они хотели услышать от меня, правда ли все это, но я понятия не имел, что происходило. По крайней мере, я делал все, что в моих силах, чтобы опровергнуть сплетни журналистов о состоянии Майкла. В 14:29 сплетни пали под жесткими фактами: Майкла объявили мертвым, в прямом эфире, по телевидению. Горячие новости.
Комната потонула в стонах. Я сидел молча, внезапно ощутив, что остался совсем один. Его больше нет. Мне отчаянно захотелось вырваться отсюда, но никому не позволяли уйти. Из-за разразившейся паники менеджеры волновались о том, что не сумеют справиться с кризисом, что начнутся кражи оборудования, и нужно как-то защитить ценные вещи, повсюду валявшиеся на столах в гримерной. Я провел несколько часов в гримерной Майкла, собирая его личные вещи, все, что могло быть украдено и продано в Интернете. Мой друг умер, но вокруг все почему-то беспокоились о каких-то никому не нужных вещах. Электрики срывали кабели, танцоры оплакивали несостоявшуюся карьеру, персонал, занимавшийся реквизитом, очищал пространство. Майкл умер, и занавес действительно опустился.
Мне был нужен глоток воздуха, и чем дольше мы были под замком, тем больше я задыхался. Через четыре часа после объявления нам наконец-то велели собрать вещи и уходить. Когда я потянулся за ключами, то обнаружил, что мои карманы пусты. Я опрометью бросился на парковку. Моя машина стояла там, двигатель работал вхолостую, ключи – в замке зажигания, двери нараспашку. И все вещи Майкла на заднем сиденье. Машина простояла там пять часов, незапертая, потому что именно так я ее и бросил, не в силах мыслить трезво.
Случилось немыслимое. На остатках бензина я вернулся домой, в мастерскую, и обнаружил Денниса, сидевшего перед погасшим телеэкраном. В его руках был пульт от телевизора, телефон надрывался. «Не бери трубку», – велел ему я. Он и не брал. Ни у одного из нас не было никакого желания разговаривать с прессой. Мы с Деннисом огляделись по сторонам и увидели манекены, наполовину одетые в незаконченные костюмы, которые больше никогда не познают волшебство, предназначенное для них. Когда Майкл остановился – остановилось все.
Наш последний долг
Через две недели после смерти Майкла телефон все еще звонил без передышки, но был один звонок, которого я никак не ожидал. От семьи Майкла. Звонила его сестра Латойя. Клан Джексонов поделил между собой обязанности по организации похорон, и Латойе выпало поговорить с нами. Она говорила мягко и отрезвленно, излагая пожелания семьи:
– Семья приняла решение, что вы должны выбрать, в чем похоронить Майкла.
Едва ко мне вернулся дар речи, я пробормотал:
– Не думаю, что смогу это сделать.
– Вам придется, – Латойя была непреклонна. – Кто еще может это сделать?
Я поразмыслил над ее вопросом. Она была права. Кто как не мы? Деннис и я никогда не отказывались ответить на звонок Майкла, и теперь начинать не следовало. Поэтому мы приняли эту честь – одеть Майкла Джексона в последний раз.
Двадцать пять лет работы с Майклом промелькнули перед мысленным взором как кинофильм – волшебство, тайна, погоня, новые изобретения – все это мелькало перед нами, вдохновляя нас на решение последней и самой важной задачи: какой костюм больше всего любил Майкл? Какими должны быть детали? Одно мы знали наверняка благодаря краткой неожиданной беседе, состоявшейся между нами тремя много лет назад. «Если со мной что-то случится, – сказал он нам, – пожалуйста, не надевайте на меня эту перчатку. Эта перчатка – только для Billie Jean». Естественно, мы спросили его, есть ли у него любимый предмет одежды, а он ответил как отец, отказывавшийся выбирать между своими детьми: «О, они все мои любимые». Но мы-то знали, что это было неправдой. Знаем и сейчас. Этот таинственный человек не был для нас загадкой, когда дело касалось того, что ему нравилось больше всего.
Нам нужны были блестящие аксессуары и бисер. «Ангелочек, герб и повязка на руку», – повторял Деннис, открывая ящики в поисках нужного. Я присоединился к нему, отыскивая вещи, которые Майкл бы посчитал сокровищем, достойным короля. Жемчуг? Да, Майклу бы это понравилось.
И тут до меня дошло.
Где сейчас этот жемчужный китель? Тот, который Майкл надел на церемонию Грэмми в 1993 году?
У нас не было времени, чтобы искать его. Деннис сразу же взялся за выкройку для милитари-пиджака. Возможно, это будет последний образ Майкла, который увидит весь мир, если семья это позволит, поэтому он должен быть одет по-королевски – в жемчуга. Множество жемчужин. Я нашил сотни жемчужин на пиджак, выкроенный Деннисом, в попытке воссоздать то, что, как мы знали, было любимой вещью Майкла. Остальные детали для костюма возникли сами, естественным путем. Я нашил на подкладку правой полочки пиджака фею Динь-Динь в зеленом платьице, рассеивавшую волшебную пыльцу, которую так любил Майкл. По краям воротника мы вышили британские королевские лилии. Над сердцем – мальтийский крест. Повязку на рукаве сделали из черных плоских страз с серебряным королевским гербом.
Черные джинсы просились сюда сами собой, но мы, используя выкройку с джинсов, сшили кожаные брюки и изукрасили их черным бисером. Поскольку мы знали, что перчатку надевать нельзя, мы решили добавить то, что Майкл называл своей «следующей перчаткой» – ножные щитки, выглядевшие так, словно их сделали из пуленепробиваемого стекла. Эти щитки Майкл должен был надеть для первого номера This Is It. Мы использовали и другие аксессуары, сделанные для тура – широкий позолоченный пояс, украшенный крупными разноцветными полудрагоценными камнями, с двумя херувимчиками на пряжке, державшими корону, и, разумеется, солнечные очки Майкла. У нас были десятки дешевых зеркальных очков-авиаторов, поскольку Майкл обращался с ними крайне небрежно и ломал их каждый день. Но когда пришло время подобрать обувь, мы с Деннисом буквально разрывались. Майкл танцевал в туфлях Florsheim, но всегда надевал высокие остроносые ботинки, если не нужно было выходить на сцену. Я позвонил Латойе и спросил, чего хочет семья. В ее ответе не было ни намека на сомнение.
– Он должен уйти из этого мира, танцуя. Конечно, Florsheim.
Через две недели после его смерти пришло время везти одежду Майклу в похоронный дом Forest Lawn, где семья собиралась провести закрытую прощальную церемонию. Я не мог заставить себя расстаться с танцевальными туфлями, которые Майкл подарил мне после тура Bad. Это был мой маленький личный кусочек тайны Майкла. Мне и так бесконечно тяжело было прощаться с другом, и я искал утешения в том, что он отдал мне такую важную часть себя. Поэтому я купил новую пару туфель, порезал и поскреб подошвы так, как Майкл меня учил, и взял их с собой в похоронный дом. Я отдал одежду распорядителю похоронного дома, но прежде чем я смог повернуться и уйти, он сказал мне:
– Семья просит, чтобы именно вы одели Майкла.
Семья доверила мне одеть Майкла, чтобы знать наверняка, что он будет выглядеть именно так, как хотел? «Майкл действительно нуждается в тебе сейчас», – сказал я себе. И пока я выполнял это поручение с тяжелым сердцем, то не мог не думать о том, как же прекрасен был этот дар – заботиться о дорогом тебе человеке как в жизни, так и после нее.
Деннис договорился о том, чтобы на крышку позолоченного гроба во время церемонии поместили ансамбль белых лилий. По обе стороны гроба стояла глянцевая фотография Майкла в костюме Come Together. Он выглядел непобедимым. В руке у него были синие ирисы. Когда Принс и Пэрис подошли к своему отцу, они несли золотую корону, с любовью и уважением спроектированную и сделанную вручную Деннисом. Принс и Пэрис опустили корону своего отца поверх белых лилий. И когда рубины, изумруды и сапфиры поймали лунный свет, танцевавший в ночном небе, мы поняли, что присутствуем не на похоронах, а на коронации.
----------------------
Конец
Книга посвящена Деннису Томкинсу. В самом конце рядом с фотографиями самых красивых из показанных пиджаков - его фото с подписью: "Искусство умирает вместе с художником".
http://justice-rainger.livejournal.com/558256.html
|
| |
| |
