|
«Иллюзии Майкла Джексона»
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 13:19 | Сообщение # 1 |
Москва
Российская Федерация | 
«Иллюзии Майкла Джексона»
Ф. Хан
ПОСВЯЩЕНИЕ
Моей Маме с любовью и благодарностью. Твоя помощь неоценима, твоя любовь ко мне – любовь самого Бога
И
Майклу Джексону с уважением и моими молитвами. Я благословлена.
Во имя Бога Всемогущего
Предисловие
Эта книга не вписывается в уже сформировавшиеся границы человеческого разума. Читая её, можно настолько погрузиться в повествование, что эта необычная история поглотит читателя целиком, и он станет частью каждого момента, описанного в ней призраком и автором. Ярче всего я ощущал гармоничность, свежесть и энергию диалогов. По мере прочтения, они поражали меня всё больше и больше своей целостностью и самобытностью. Я был очарован тем, как живо описаны взаимоотношения между живыми и мёртвыми образами, представленными в книге.
С. Хашми
Предисловие
Поскольку во второй части книги обсуждаются скрытые и противоречивые аспекты жизни Майкла Джексона, читать её достаточно сложно. Автор сделала всё для того, чтобы раскрыть тему и позволить нам понять душевное и эмоциональное состояние, в котором пребывал призрак, во время принятия решения, изменившего всю его жизнь. Эти усилия можно без преувеличения назвать ценными и доброжелательными, ведь они направлены на понимание и восстановление чести. Я приветствую решимость автора показать читателям события, которые имели место. Иногда мне кажется, что если бы МД был тут, он бы согласился с таким подходом.
Доброжелатель
Примечание автора
Представляю вам вторую книгу из серии «Майкл Джексон: Правда и исповедь». Работа над «Иллюзиями Майкла» была сложной для меня в эмоциональном плане. В процессе мне приходилось консультироваться со многими источниками, писать, переписывать и потом повторять всё снова и снова. И это было очень утомительно, хоть и, безусловно, очень полезно. Я писала её без предубеждений с целью увидеть и показать полную картину, не замутнённую предубеждениями и суждениями. Последнее я оставляю для вас. Именно вы будете решать, как воспринимать каждую часть этой книги. Это – фикшн, но жизнь каждого из нас является историей. И именно используя этот жанр, я приоткрою скрытые аспекты жизни Майкла Джексона. И мне бы хотелось, чтобы вы были в теме. Пускай ваше сердце будет всегда связано с его сердцем. Желаю вам хорошего дня. Ф. Хан.
Благодарность
Мне хочется выразить глубокую признательность всем моим друзьям на твиттере и фейсбуке за их дружбу и сестринскую любовь. Я глубоко благодарна всем вам и желаю всего наилучшего в жизни. Ваша Ф.Хан
22 ноября 2013 года
СОДЕРЖАНИЕ
1. Я свободен до тех пор, пока вы не попытаетесь связать меня цепями ваших желаний и тогда я стану пленником ваших мыслей.
2. Ангел добрых вестей
3. Майкл Джексон, женщины и ислам
4. Ла Тойя, АЕГ и фаны
5. Посланник
6. Из-за любви в Бахрейне
7. Мифологический ребёнок
8. Никогда-никогда
http://www.amazon.com/
Michaella Lee с http://jacksonlive.ru/
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 13:23 | Сообщение # 2 |
Москва
Российская Федерация | Я свободен до тех пор, пока вы не попытаетесь связать меня цепями ваших желаний и тогда я стану пленником ваших мыслей.
Глава 1.
Поплыли! Шесть футов под килем. Король умер, да здравствует Король!
Вчера вечером Майкл выглядел превосходно. Ярко-красный кожаный жакет, контрастировал со снежно-белой рубашкой, заправленной в чёрные, зауженные к низу брюки. В руках он держал чёрную шляпу. «Он примерил образ артиста», - подумала я, - «он готов сказать последнее прощай». Смерть Майкла стала шоком для многих. Не важно, любили его или ненавидели, никто не желал ему смерти. Он стал частью нашей жизни, частью жизни наших детей и даже родителей. Поклонники Майкла по всему миру чувствовали боль утраты. Они скорбели над своей потерей и в то же время праздновали его жизнь. Они были горды тем, что они его фаны и это было чувство, которого им не доставало все эти годы.
Причина была проста: имя Майкла было опорочено, и многие чувствовали себя не в своей тарелке при его упоминании. Казалось, даже музыкальный мир забыл обо всех его достижениях. Мы также были свидетелями того, как его необычная внешность и вкусы становились причинами появления и распространения слухов. Его поклонникам часто приходилось защищать его, но они не прекращали попыток заставить этот мир понять его. Эта борьба для них не прекращалась ни на один день, ведь проигранная битва могла значить лишь одно: смирение с существующим положением дел. Каждый раз, когда им приходилось давать отпор, они чувствовали не только ярость, но и потрясение от того, что другие не понимали, насколько чистым и честным человеком он был. Из-за этого их умы и сердца пребывали в смятении. Они любили и хотели спасти его, они хотели бороться за его честное имя и жаждали избавить его от бессердечия со стороны других. Однако, Майкл Джексон не был рядом, чтобы воодушевлять их ревностные кампании в его защиту. Его Армия любви также не чувствовала его поддержки во всех своих начинаниях. Однако, как только могущественная, но такая ранимая звезда выходила из своего скрытого мира, её поведение, манерность и бульварные новости снова и снова нарушали хрупкий баланс, который был достигнут.
Всё это закончилось с его смертью. Фаны получили возможность отдохнуть от усилий, которые прилагали годами. Его смерть дала им возможность говорить о нём откровенно, рассказать о том, как они им гордятся и любят и о том, как им повезло родиться в одно время с ним. Это был новый уровень славы Майкла, его возрождение, как артиста и кумира. Теперь для него были открыты все двери, его песни снова звучали на музыкальных каналах. Смерть стала ним больше, чем кем бы то ни было ещё. На следующее утро, когда началась официальная похоронная церемония, я сделала всё, чтобы никто, даже мой кот Блэки не мешали мне смотреть её.
Сидя перед телевизором, я наблюдала за длинной чередой чёрных автомобилей, движущихся по автобану, как-будто это был один из самых главных моментов в каком-то фильме. Тонированные окна проезжающих Роллс-Ройсов скрывали эмоции их пассажиров. Это была похоронная процессия, которая направлялась к месту проведения церемонии для семьи и близких друзей. Вереница автомобилей, быстро двигалась в сторону Глендейла, к известному кладбищу Форест Лон – месту, где нашли успокоение многие звёзды Голливуда и сильные мира сего.
Кортеж остановился перед зданием, внешний вид которого мог бы показаться слишком простым, особенно, если учитывать, какие люди были там похоронены. Однако, усыпальницы, видневшиеся вдали, выглядели очень роскошными. Все прибывшие были в чёрном и не снимали тёмных очков, скрывавших их глаза, полные скорби. Выходя из своих автомобилей, они исчезали в грязно-белом здании, а каждое их движение, казалось, говорило: «Мы знаем, что за нами наблюдает весь мир». Должна признаться вам, я не очень хорошо разбираюсь в людях. Я никогда не умела определять характер человека, я всегда полагаюсь на свои чувства и понимание, и Майкл не является исключением в данном случае. Меня не очень волновало то, что происходило в его жизни, но его смерть встряхнула меня. Я знала о нём и о его семье совсем немного, и мне было сложно воспринимать происходящее на экране без предубеждения. Мне не нравилась эта публичность и популярность, которую Джексоны снова обрели, беззаботно скользя на волне огромного цунами, причиной которого стала его смерть. С самого дня его смерти они выглядели самодовольными и чопорными. Прогулка миссис Джексон по супермаркету с тележкой, полной продуктов, буквально через 1-2 дня после смерти Майкла, также не вызвала во мне положительных эмоций. Разговаривая с призраком, узнавая его историю, я знала, что он не был счастлив и у этой истории не будет счастливого конца. Я подсознательно винила семью в его несчастьях, но не считала правильным переходить на личности. Несмотря на это, я испытывала антипатию к ненормальному, пугающему спокойствию нежноголосых, часто моргающих глазами Джексонов, которых видела в СМИ.
Иногда, казалось, что они были почти счастливы, что Майкл умер. В конце концов, смерть любого богатого человека является возможностью того, что восхитительные грёзы о наследстве могут воплотиться в жизнь. Я чувствовала всю неправильность происходящего, гнев из-за того, что к нему относились так несправедливо, отвращение к радости корыстолюбцев и беспомощность, поскольку я была лишь молчаливым наблюдателем всего происходящего. Мне было грустно наблюдать за тем, как легко фаны стали частью их игры, поверив в фантазию, которая никогда не была реальностью, приняв фальшь за правду. Я видела, как они попадали в эту ловушку, как запутывались в сетях хитрости, как их использовали эти коробейники, торгующие мечтой. Однако, в конце концов я начала винить Майкла. Я винила его за безалаберность, которая не позволила фанам разобраться в ситуации. Он был мудрым человеком, но ему не хватило сил, чтобы посмотреть миру в лицо и рассказать правду о своей жизни. Благодаря своему творчеству, ему удалось сделать весь мир своей аудиторией, он создал атмосферу, которая была настолько идеальна, что все поверили в её реальность. Он был слаб или просто не понимал этого (этого я не могу сказать наверняка), но я знала, что он был в равной степени ответственен за жестокое разочарование, которое он называл жизнью. Ему не удалось признать правду, и страх потерять лицо преследовал его, заставляя скрывать реальность, в которой он жил. Этот страх рос из года в год, а претензии сворачивались вокруг него, как огромный, грязный питон, который давил и давил, разрушая его душу до тех пор, пока его кости не рассыпались в прах, и он не отказался от своей жизни. Я считала, что он был виноват в том, что случилось с ним также, как и те, кто разрушил его. Мне не нравилась его слабость, она напоминала мне дыру в его броне, которая делала его жертвой самого себя. Мне хотелось сказать призраку, что причиной его разрушения стало неосмотрительное притворство и боязнь правды, именно они и заставили его вырыть для себя могилу. Тем не менее, я молчала. Я просто продолжала критиковать, анализировать, задавать вопросы и записывать. Мне не просто не хватало смелости сказать ему это, я считала, что просто не имею на это права. Я не отрывала глаз от экрана телевизора, пока думала обо всём этом. Первая служба была закрытой, и её не транслировали по ТВ. Джексоны не стали распространяться о том, открывали ли гроб на этой закрытой церемонии. Ярким моментом стал вынос гроба братьями Майкла. Отделанный золотым орнаментом, он напоминал декорацию, накрытую множеством свежих цветов, такую же богатую, как человек, который спал в нём.
Публичная церемония в Стейплс центре в ЛА стала памятным событием. На ней присутствовали преданные поклонники, которые выиграли в онлайн лотерее, проводившейся промоутерами Майкла, AEG. Эта панихида была более яркой и живой, чем частная, которая была ограниченной и отрепетированной настолько, что напоминала сцену из фильма «Крёстный отец». Энергия присутствующих фанов и волнение тех, кто смотрел церемонию дома, превратила это публичное мероприятие в нечто совершенно особенное. Трепетное молчание в зале соответствовало восхищению талантом исполнителя века, гениального Майкла Джексона, которое выказывали зрители во всём мире, говоря ему последнее «прощай».
Лучше всего гроб можно было рассмотреть, когда братья Майкла внесли его в зал. Бледно-золотой, он был отлит из бронзы, и казался зеленоватым в тусклом свете театральных огней. Усыпанный роскошными красными розами, он был помещён перед сценой, в центре белого прямоугольника, который с экрана телевизора казался белой простынёй, расстеленной прямо на полу. Там он казался одиноким и заброшенным, вместо того, чтобы быть центром внимания для миллионов. Несмотря на это, он являлся главным «украшением» тёмного и мрачного пространства. Задорная улыбка Майкла, его юношеские фото, использованные в оформлении сцены, выглядели гнетуще в сине-чёрных тонах. Всё это место было похоже на сумеречную зону, обрамлённую тёмными и светлыми тенями, на место без времени и имени.
Камера показала первый ряд, который занимали родители Майкла, его братья и сёстры, его дети. Братья выглядели странно в перчатках, расшитых пайетками. Это показное единство с усопшим братом совсем не добавило значимости событию. Не будучи американкой, я не смогла узнать всех известных людей, присутствовавших на церемонии. Но в то же время, меня не покидало ощущение, что многих из тех, кто был близок к нему, нет в этой толпе. Конечно же, я с лёгкостью узнала детей Майкла. Они сидели рядом с дедушкой, бабушкой, тётями и дядями. И в этот раз на них не было масок или вуалей, закрывающих их лица. Дети были «гвоздём программы», на них были сосредоточены взгляды миллионов глаз. Заинтересованно и придирчиво они разглядывали их в поисках отголосков их воспитания Майклом в неправильной и эксцентричной обстановке, в которой он жил. И каким же приятным открытием стали три невинные мордашки, спокойно смотревшие широко открытыми глазами на этот мир. Видя его детей, многие понимали, что умер не только певец, но и отец, который очень любил своих детей.
Я почувствовала душу. Несмотря на то, что церемония проходила за тысячи миль от меня, я чувствовала восхищение и счастье, которое испытывал признак. Не секрет, что фаны всегда вдохновляли Майкла Джексона и сегодня он снова почувствовал их любовь, обоюдное, бесконечное доверие. Однако я была поглощена просмотром и не обратила внимания на это. Несмотря на предсказания СМИ, обстановка была изысканной и достойной великого маэстро. В какой-то момент я ощутила приближение энергетики души, и очень скоро он окликнул меня по имени. «Это он», - подумала я. «Боже, что же он скажет мне сейчас?» - я была расстроена и встревожена.
– Да, - ответила я, пытаясь скрыть своё волнение. - Что ты хочешь? Почему ты не на панихиде?
Он был в той же одежде, что и вчера, но на этот раз в шляпе и с широкой улыбкой на губах.
- Я приглашаю тебя в путешествие, - сказал он, сияя, как пятак.
- Куда ты меня приглашаешь? – приглашение от умершей звезды испугало меня. Я уже собиралась ответить, но в следующую секунду увидела призрака на экране телевизора, на панихиде за семью морями от того места, где находилась я. Сказать, что я была в шоке, значит не сказать ничего. Не знаю, что это было, галлюцинация или какой-то фокус, и мне это было не важно. Что больше всего меня поразило, так это его присутствие там, в том же месте, где находилось его безжизненное, холодное тело. Я попыталась представить, что он испытывает и увидела человека, который настолько боялся смерти, что даже не осмеливался произнести её имя, считая это плохой приметой.
продолжение следует
перевод Michaella Lee с http://jacksonlive.ru
Сообщение отредактировал Ирина - Пятница, 10.01.2014, 14:03 |
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 13:56 | Сообщение # 3 |
Москва
Российская Федерация | продолжение
Человек, который боялся старости, для которого неизвестность была чем-то вселяющим ужас, просто растворился во всём этом, вдали от своей ослепительной жизни. Тот же самый человек присутствовал на своих похоронах, где каждый благословил его тремя совершенными словами: «Покойся с миром».
Пришло время для выступлений. Один за другим члены семьи и друзья поднимались по лестнице на сцену, чтобы выразить свои искренние чувства, поделиться воспоминаниями о Майкле Джексоне. В эфире звучали не только слова о близком и дорогом человеке, а и песни, которые исполняли известные певцы и певицы, восхищавшиеся его феноменальным талантом. И всё это вместе снова и снова напоминало всем, какой же огромной была эта потеря. Реакция зрителей была скрыта в темноте, но когда камера всё же выхватывала из мрака их несчастные лица, на них можно было прочитать бесконечную любовь к нему, живущую в их сердцах. Среди выступавших была Брук Шилдс, единственная, на которую все смотрели с большим интересом, ведь она была женщиной, которую Майкл любил и с которой хотел провести свою жизнь. Эта очаровательная женщина поделилась своими воспоминаниями со всем миром. Произнося свою речь, она очень часто срывалась на дрожащие нотки, в которых чувствовалась печаль. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что леди нравится говорить о разных вещах в драматических тонах, однако, это было не важно. Важным было то, что Майкл был там, прямо возле неё, а в его глазах я прочла огромную симпатию к той, которой он когда-то так восхищался. Куинси Джонс должен был бы почувствовать его, ведь призрак стоял рядом с ним, сияя всеми красками своей ауры и обнимая его за плечо. Свою привязанность и любовь Эл Шарптон выразил простыми словами, за что был вознаграждён крепкими объятиями от Майкла. Пение Джермейном Джексоном «Улыбки» не было одиночным, ведь Майкл исполнил свою любимую песню вместе с ним, причём сделал это с большой радостью. Я даже видела, как он дал лёгкого тумака Рэнди. Да и желание защитить своих сестёр, когда они вышли на сцену, было очевидным. «Неужели он простил и забыл?» - спрашивала я себя, но понимала, что мне стоит подождать его ответа. «Интересно, сколько дней он пробудет там?» - думала я, наблюдая за церемонией, которая близилась к концу. Мне жутко хотелось узнать у призрака, как он себя чувствовал сейчас, в этот момент. Зал стоя рукоплескал Майклу Джексону, главному исполнителю века. Его поистине выдающееся мастерство станет вдохновением для многих поколений. Корона всегда принадлежала ему, и он носил её с признательностью, благодарностью, скромностью и пониманием того, что она принадлежит ему по праву.
Кульминация не заставила себя ждать. Призрак стоял возле своего гроба лицом к аудитории, его глаза были полны любви к аплодирующим фанам, выказывающим своё восхищение и уважение к нему. Душа сняла шляпу и держала её в руках, Король музыки низко поклонился всем. В каждом его движении читалась нежная привязанность и горделивое смирение. Было за полночь. Призрак вернулся, чтобы продолжить наше путешествие во времени. Я удивилась, что это произошло так быстро, но мне было очень интересно услышать его мнение. Мы говорили о том, что он чувствовал во время этого трибьюта. Я считаю, что силу чувств, как и силу землетрясения необходимо записывать сразу же, до того, как они изменятся.
– Что ты чувствовал всё это время? – спросила я. В этот момент он походил на энергичного молодого человека, который был вдохновлён и счастлив от происходящего.
– Атмосфера была очень доброжелательной, – сказал он. – Я чувствовал себя в безопасности и был любим. Это очень приятное ощущение, – его волосы были собраны в хвостик, несколько прядей обрамляли его лицо.
– Мне было хорошо, ведь там была вся моя семья. Там были мои старые друзья, которых я не видел очень долго. К тому же там были мои фаны, – его слова были полны любви, – Это было что-то! А я и не подозревал, что они могут сидеть, так тихо и спокойно, причём так долго, ты заметила? – хихикнул он.
– Почему там не было Дайаны Росс и Элизабет Тейлор? Я думала, что они обе тебя любили?
– Ой, да не знаю я, – ответил он, сделав рукой движение, как-будто отмахивался от назойливой мухи.
– Ты реально не в курсе и тебе не обидно? Ты думаешь, я в это поверю?
– Ты знаешь, они не так-то молоды. Скорее всего, чувствовали себя не очень хорошо, поэтому и не смогли прийти. Тебе больше нечем заняться, как донимать меня такими вопросами? – он свирепо сверкнул глазами в мою сторону.
– Ах, значит, тебя это донимает? – сказала я, чувствуя себя счастливой от того, что мне таки удалось зацепить его настолько, чтобы он продолжил эту тему.
– Они действительно любят меня, – сказал он с ударением, – Тебе не стоит подвергать эти чувства сомнениям. Мы все любим друг друга. Я говорил тебе, что Росс и Тейлор дружат между собой?
– Нет, этого ты мне не говорил. Расскажи, а?
– Думаю, я сказал тебе достаточно, – призрак очаровательно улыбнулся.
– Они обе в один и тот же день плохо себя чувствовали? – продолжала я допрос.
– Так и было, – призрак утвердительно качал головой и улыбался.
– Как прошёл день? – спросила я, заранее решив, что если он не ответит, я задам этот вопрос снова.
– Потрясающе. Это был один из лучших дней в моей жизни. Я чувствовал себя любимым, – он был доволен. – Это удивительно ощущение. Благодаря ему я больше не чувствую себя одиноким.
– И каково это, ты успокоился?
– Я чувствую себя прощённым, страх куда-то исчез. Они всё ещё любят меня. Они пришли попрощаться со мной, и я понял, что они помнят меня и сумели простить мне мою трусость. Я должен был бороться за них, – под нахлынувшими эмоциями, его лицо казалось старше. – Они моя аудитория, мои слушатели и мои фаны. Я создал условия, которые привели к тому, что им приходилось защищать меня. Я должен был приложить больше усилий для того, чтоб очистить своё имя или, по крайней мере, реагировать более активно. Наверное, меня наказали за мои грехи. А сейчас меня простили, поэтому я больше не испытываю боли и страха, – он говорил очень эмоционально.
– Ты видел свою маму?
– Да, я был с ней. Они всегда защищала меня. Я знаю, что она чувствует меня. Она никогда не говорила мне об этом, но я точно это знаю, – сказал он с грустной улыбкой.
– А твои братья и сёстры тоже чувствуют тебя?
– Ты заметила, как гламурно все они выглядят? Думаю, им есть что чувствовать, кроме меня.
– Не будь такой язвой, – сказала я, – один мудрец сказал, что у ворчунов и грубиянов полно страшных тайн.
– Да ладно тебе, я же ничего не скрываю. Просто не говорю всё, – душа обрела свой обычный насмешливый вид.
– Я просто пытаюсь понять тебя. Ты простил свою семью после того, как все они пришли на панихиду?
– Они пришли, потому что им заплатили. И давай закроем эту тему.
– Если они присутствовали в качестве актёров, то почему ты выглядел таким счастливым? Мне показалось, что ты решил отпустить своё прошлое?
– Я был счастлив, потому что там были мои поклонники. Это всё, что было важно для меня. Я хотел знать, простили ли они меня. И я получил утвердительный ответ, поэтому и чувствую себя таким счастливым.
– А как же семья?
– Не знаю, не я обращал на это внимания.
– Ты выглядел таким счастливым рядом с ними. Почему ты не хочешь признать эту простую истину?
– Я не был счастлив из-за того, что был рядом с ними. Я просто был счастлив. Я почувствовал, что снова могу жить. Понимаешь? Джексоны не были причиной моего счастья.
– Включая твою маму?
– Нет, конечно же.
– А как же твои дети?
– Они будут в безопасности. Я пообещал себе это. Они будет в безопасности и они будут здоровы.
– А будут ли они счастливы?
– Никто не умирает вместе со своими близкими. Мои родители пережили смерть своих родителей и мои дети переживут мою.
– Тебе понравился твой гроб?
– Да как-то не очень, – ответил он ухмыльнувшись.
– Почему? Я слышала, что он позолоченный.
– Не знаю, – призрак пожал плечами, – он просто не в моём вкусе.
– А какой был бы в твоём вкусе?
– Ну, думаю, он должен был бы быть побольше. Они должны были впихнуть туда моё тело. Не думаю, что выглядел бы круто в нём, напоминая сосиску.
– А цветы? – спросила я.
– Они положили и цветы? – казалось, это было открытием для него.
– Ты вообще хоть раз посмотрел на свой гроб?
– Говорю же, я не обратил на него внимания, – ответил он беззаботно.
– Там было много роз, – сказала я, – а ещё я видела ирландские колокольчики. Они меня удивили. Считается, что они приносят удачу. Неужели таким образом твоя семья пожелала тебе удачи? Они действительно думают, что на небесах тебе это понадобится?
– Когда кто-то отправляется в дальний путь, мы желаем ему удачи. Они пожелали мне удачи. Что тебя в этом удивляет? – его улыбка была безмятежной.
– Мне просто было интересно узнать, почему именно эти цветы были выбраны для оформления. Ведь ирландские колокольчики сложно назвать цветами, это, скорее, листва. Тебе так не кажется? И это предзнаменование удачи в новых начинаниях? – спросила я, всё ещё думая об этих цветах. – Почему они не выбрали цветы, которые больше подошли бы к случаю? – вопрошала я призрака, который наконец-то заинтересовался тем, что я говорю и начал прислушиваться более внимательно.
– Они пожелали мне удачного путешествия.
– О каком путешествии ты говоришь? Смерть – это вечный сон, покой в мир до наступления судного дня.
– Смерть – это дверь в другую жизнь. Смерть – это другая форма жизни и другое начало, – он попытался развеять мои сомнения.
– Значит ты согласен с таким выбором цветов?
– Да, – кивнул он.
– Что ты испытывал, когда стоял возле своего гроба? Ты нервничал? Тебе было страшно?
– Нет, – ответила душа, – Я не чувствовал связи со всем этим.
– Если ты не чувствовал связи со своим телом, почему ты стоял возле гроба?
– Я не стоял возле гроба, – сказал призрак, – я просто стоял в том месте, куда все смотрели. Люди смотрели на меня, а не кусок холодного металла. Я просто хотел быть там. Мне хотелось, чтобы они почувствовали моё присутствие.
– И они почувствовали? – спросила я.
– Смею надеяться, – широко улыбнулся он, – Смею надеяться на то, что любовь всегда найдёт способ для подобных вещей.
– Неужели ты совсем не чувствовал связи со своим физическим телом?
– Нет. Закрытая дверь – это закрытая дверь. Я оставил эту форму жизни и так оно и будет.
– Ты принял свою смерть?
– Да, Майкл Джексон умер давно. Смерть его физического тела – вопрос времени. Невозможно вдохнуть жизнь в то, что умерло много веков тому назад.
– А кем же был ты, если МД уже давно умер?
– Я был духом своей прошлой жизни и привидением жизни настоящей.
– Не понимаю тебя…
– Знаю, что не понимаешь, – он улыбнулся.
– Ты так быстро вернулся с панихиды. Я думала, ты там пробудешь как минимум несколько дней. Могу ли я узнать, что стало причиной такого быстрого возврата, ведь твоё тело ещё не предано земле?
– А ты-то чего так беспокоишься? – возразил призрак. – Тебе же не придётся рыть мне могилу, так может, хватит уже думать об этом? – его голос прозвучал резко.
– Да знаю я, знаю. Я задала простой вопрос, а ты решил из мухи раздуть слона, – ответила я в том же тоне.
На что призрак предложил:
– Давай сменим тему.
– О чём же ты хочешь поговорить?
– Давай поговорим о торжестве моей жизни, – кажется, ему снова удалось воодушевиться.
– Ну, давай. Что ты можешь сказать по этому поводу?
– Моя жизнь закончилась. Я сам не могу в это поверить. Всё кажется таким нереальным, – сказал он быстро. Передо мной снова был молодой человек, пышущий энергией и здоровьем.
– Кстати, а что ты скажешь мне по поводу обвинений? Даже сегодня о них говорили, – я вернула призрака в реальность его прошлой жизни.
– В данный момент эта тема меня не интересует, – ответил он серьёзно. Теперь он был похож на обиженного на весь мир мальчишку.
Я улыбнулась. Было забавно наблюдать за всеми изменениями в его настроении, которые сопровождались изменениями его внешности: от зрелости к юности и снова к зрелости, от чёрного к белому и снова к чёрному, от мрачного к весёлому и насмешливо-ироничному. Душа была многогранной, безмятежной и обходительной. Однако я не была судьёй, я была слушателем, и я слушала призрака, скрывая от него свои мысли. Я позволила ему насладиться тёплым потоком счастья, в котором он пребывал.
– После стольких лет я впервые почувствовал положительные флюиды. Единственная ошибка, которую я сделал, – он поднял указательный палец, – не написал автобиографию. Это именно то, чем я должен был заняться в последние годы. Люди должны были узнать о моей жизни, и о том, что со мной происходило от меня. Не понимаю, чего я так затормозил? – сказал он удручённо. – Это была большая глупость с моей стороны, – он щёлкнул пальцами и начал напевать незнакомую мне мелодию. Несомненно, в день, когда мир сказал ему «прощай», он пребывал в добром расположении духа.
перевод Michaella Lee с http://jacksonlive.ru
Сообщение отредактировал Ирина - Пятница, 10.01.2014, 14:04 |
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:07 | Сообщение # 4 |
Москва
Российская Федерация | Я не узник. Не заковывайте меня в цепи ваших правил
Глава 2.
Ангел добрых вестей
На следующий день утром я попыталась связаться с призраком, но не получив ответа, я оставила попытки. Честно говоря, я была рада, что он не ответил, потому что мне нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах и справиться с беспокойством, которое я испытывала последние несколько дней. Мне было непросто говорить с тем, кто умер. Реальность призрака иногда пробуждала во мне ощущение тревоги, от которого я позорно закрывалась. Мне необходимо было осознать, что это просто душа, а не человек. И мне совсем нечего бояться. Часть дня я решила провести в постели. Я просто отдыхала, читала, смотрела кино и спала. Было далеко за полдень, когда я решила встать, принять долгий освежающий душ и пойти на прогулку.
Летний вечер не был похож на свежее яркое утро или на сочный тихий полдень, он был наполнен трепещущей чувственностью. И это была поэтичная прелюдия к таинственной, мерцающей звёздами ночи. Это было время встречи души и разума, время, когда сердце могло исполнить танец свободы в золотистой дымке раскалённого заката, раскинувшегося на фоне спокойных небес пастельного цвета. Одного этого вечера хватило для того, чтобы моё сердце погрузилось в море блаженства. Как живая вода вымывает страхи и стрессы, так и эта долгая прогулка стала искренним ответом на все мои тревоги, и к концу вечера я была готова к новому разговору с душой.
– Не хочешь поболтать? – я задала вопрос в пустоту.
– Я тут, – был ответ. Несмотря на то, что я ещё его не видела, я почувствовала, что он улыбается.
– Ты христианин, Майкл? – спросила я без задней мысли.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не обращай внимания, просто в моей голове возникла мысль…
– Почему именно эта мысль, а не какая-то другая? Почему ты спросила? Скажи мне, профессор, – казалось, душа готова продолжить эту тему.
– Я не профессор, – ответила я, разволновавшись, – я вдруг засомневалась, стоило ли мне задавать этот вопрос.
– Знаю, просто мне захотелось так тебя назвать, – ответил призрак с вызывающей улыбкой.
– Почему? – настаивала я, несмотря на то, что в какой-то момент мне расхотелось изучать призрака. А ведь совсем недавно я чувствовала себя готовой к разговору с этой интригующей жизненной силой.
– Ну, просто в моей голове возникла мысль, – ответил призрак с насмешкой, и я поняла, что лучше мне промолчать.
– Обсудим это в другой раз, – сказала я.
– Нет, скажи, я настаиваю, – казалось, призрак заинтересовался больше, чем я думала.
– Ну, это из-за того, что я прочитала в газетах и слышала в СМИ. Ничего особенного, просто забудь, – попыталась выкрутиться я.
Но не тут-то было. Он не хотел меня отпускать и продолжил допрос:
– И что же вы прочитали, профессор?
– Ну… это касалось того, что ты перешёл из одной религии в другую… Я не вполне уверена, но, кажется, об этом много говорили.
– Что они говорили? – душа была явно заинтересована, это не вызывало сомнений.
– Говорят, что ты принял Ислам, – выпалила я, устав от этой игры в «кошки-мышки».
– А они не говорят, откуда информация? – оживился призрак.
– Просто некоторые газеты напечатали, что перед смертью ты принял Ислам. По-моему это был британский таблоид.
– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил призрак, резко подняв голову, как бы делая ударение на том, что ему интересно, одобряю ли я это, или мне всё-равно.
– Какая разница, что я думаю, – ответила я, чувствуя, что призрак собирается раздуть из мухи слона.
– Ну, мне хочется знать, – он внимательно смотрел на меня.
– Ты хочешь услышать честный ответ?
– Конечно, тебе же нравится искренность, так что покажи мне её.
– Мне не важно, кем ты умер, христианином или мусульманином, – сказала я. – Мне кажется, что это вообще не моё дело. Считаю, что это твоё дело и дело Бога.
– Действительно, тебя это не касается, – на его лице было странное выражение, которое я никак не могла понять.
– Наверное… просто было интересно, не более того, – ответила я, чувствуя себя не очень комфортно под его насмешливым взглядом.
– Если тебя этот вопрос действительно не интересует, и тебе абсолютно всё-равно, почему я принял такое важное решение, значит споры на эту тему будут лишними, – призрак выглядел очень серьёзным и явно был недоволен моим отношением к этому вопросу.
– Ты прекрасно знаешь, что я имела ввиду совсем другое, – я была расстроена, – я просто не хочу показаться тебе назойливой. Я не знаю, хочешь ли ты об этом говорить.
– А если хочу? – призрак был уверен в себе.
– Я не уверена, стоит ли обсуждать этот вопрос.
– Почему нет? Разве религия не является частью нашей жизни? – настаивал дух, становясь всё более и более видимым. В этот раз на нём была белая рубашка и чёрные брюки. Я не сдавалась:
– Но ведь обсуждать эту тему в обществе является моветоном.
– Но я не говорю о вере других, я говорю только о себе. Не считаю, что должен ограничивать себя и не отвечать на вопросы, касающиеся этого аспекта моей жизни, – он говорил это очень легко, сидя на уступе, на берегу моря. Его волнистые волосы развевались на ветру, а лицо казалось строгим и грубым, как-будто высеченным из камня.
– Ну ладно, и каковы же были твои религиозные убеждения перед смертью? – выдавила я из себя наконец.
– Я был мусульманином, – ответила душа, смотря мне в глаза. Улыбка сошла с его лица.
– Почему ты перестал улыбаться? – спросила я.
– Потому что ты слишком напряжена, – он снова улыбнулся.
– Значит, слухи оказались правдой, – сказала я, вспоминая, что я читала в СМИ об этих событиях в жизни Майкла Джексона.
– Я бы вообще не назвал это слухами, – он смотрел на меня и, казалось, хотел спрятать улыбку, боясь, что она может показаться слишком самодовольной на фоне моего замешательства.
– А когда ты умер, ты всё ещё был мусульманином?
– Я только что ответил на твой вопрос, – хихикнул он.
– Но ты скрыл это от всего мира. Почему? Ведь это было правдой!
– Я никогда не скрывал того, что я принял Ислам. Я просто не объявил этого в СМИ. Разницу видишь? – заупрямился он.
– Нет, не вижу. Я вижу человека, который не желал честно признаться в своих религиозных убеждениях, сея непонимание между фанами и становясь причиной споров между последователями этих религий, – душа слушала меня молча и я чувствовала, что в данный момент она «отключилась» от меня.
Сейчас ей совсем не хотелось говорить на тему, на которой она так настаивала буквально несколько минут тому назад. Мне ничего не оставалось делать, как ждать ответа, ощущая при этом усталость и сонливость. Сказать, что эта тема была мне неприятна – не сказать ничего, тем не менее, я считала, что это отличная возможность для её обсуждения, равно, как и обстоятельств, которые привели к его смерти. Однако призрак не возвращался, и мне не оставалось ничего другого, как запастись терпением. Он снова заговорил со мной по прошествии часа с лишним. Он выглядел недовольным и взволнованным, почти обиженным.
– Где ты был? – спросила я. – Ты ушёл посреди нашего разговора, ничего не сказав. Это не очень-то красиво с твоей стороны.
– Я не уходил, – ответил он мягко. – Я был тут.
– Ты вдруг замолчал, и я перестала чувствовать твоё присутствие. Тебя что-то беспокоит?
– Я просто думал над тем, что ты сказала, – ответил он. – Тогда, я не видел обратной стороны моих действий и посчитал, что это моё личное дело. Я думал об этом, как о чём-то конфиденциальном и не считал нужным делать какие-либо заявления. Я думал, что объявлю, когда у меня будет время.
– Объявишь что?
– Объявлю о своём мусульманстве и о том, что я принял Ислам по собственным соображением, без какого-либо давления со стороны.
– И что в итоге? У тебя не было времени или ты посчитал, что это будет не в твоих интересах? А может ты не хотел разочаровывать и злить своих фанов-христиан? Может ты чувствовал, что этот шаг не очень хорошо отразится на твоей и так пострадавшей карьере? – я открыла огонь, паля вопросами из сотни пушек.
– Тебе ещё не надоело провозглашать речи? – сердито спросил призрак.
– Надоело, – ответила я взволновано.
– Ну, тогда слушай меня, маленькая вздорная болтунья…
– Думай, что говоришь. Я вовсе не вздорная болтунья, – выкрикнула я гневно, пытаясь прервать его в самом начале. – Я задала тебе вопрос по существу. Я не начинала этот разговор, ты его начал. Так чем же ты недоволен и обижен?
– Ок, не спорю, – сказал он, подняв руки, как-будто предлагал перемирие.
– Я тоже не спорю. Просто не знаю, стоит ли нам вообще говорить на эту тему.
– Стоит.
– Если хочешь, мы поговорим об этом, но ты должен говорить честно и чётко. Ты прекрасно знаешь, насколько чувствительными и раздражительными бывают люди, когда речь заходит о религии, особенно в том случае, если они слышат что-то, что им не по душе.
– Знаю, – кивнул он. – Я понимаю всю ответственность. Тем не менее, не могу взять в толк, почему так сложно поверить в то, что я мог сменить веру. Я взрослый человек и решаю сам за себя. Что в этом такого?
– Здесь нет никакой загадки. Ты никому ни о чём не сказал, когда был жив. Теперь, когда ты ушёл в мир иной, ты вдруг решил открыть все свои тайны. Мало того, ты ещё и решил рассказать, к какой вере принадлежишь. Я не вижу в этом сенса. Почему бы не перестать дразнить спящих змей и упокоится с миром?
– Я в долгу перед фанами и теми, кто любил меня. Я принял Ислам и позволил этой информации просочиться. Я хотел, чтобы люди узнали и приняли то, что я решил для себя. Не делай из этого трагедию. Для меня быть мусульманином – значит продолжить свой путь в мире, в котором я чувствовал себя спокойным. Я продавал миру музыку, а не свою душу или жизнь. Она принадлежала мне, и я решал сам за себя, поэтому сюрпризов не для кого не должно быть.
продолжение следует
перевод Michaella Lee с http://jacksonlive.ru
Сообщение отредактировал Ирина - Пятница, 10.01.2014, 14:18 |
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:10 | Сообщение # 5 |
Москва
Российская Федерация | продолжение
– Единственная неожиданность в том, что ты не рассказал об этом никому, кто мог бы заявить на весь мир о том, что ты принял Ислам. Нет ни доказательств, ни документов, которые могли бы подтвердить, что ты стал мусульманином, и никто из членов семьи или близких друзей не сказали, что ты был мусульманином на момент смерти. Хотя Джермейн Джексон публично заявлял, что ты обдумывал принятие Ислама, и что это почти решенное дело, однако этого было не достаточно. Чего ты хочешь добиться, рассказав об этом сейчас? Какое значение это имеет теперь? – в сердцах произнесла я, переживая, что же он ответит на это.
– Это имеет огромное значение для меня. – Его лицо было каменным, а голос звучал четко и уверенно. – Я принял Ислам. А вообще после того, как я покинул Свидетелей Иеговы, официально я не принимал ни какую религию. Смею ли я сказать тебе ещё и то, что официально я не был христианином? По американским законам Свидетели Иеговы не относятся к традиционной христианской вере. Это другая вера, также как Ислам или Иудаизм. Таким образом я не был христианином и не следовал никакому вероучению, пока не принял Ислам.
– Ты хочешь сказать, что Свидетели Иеговы не принадлежат к христианской вере?
– Конечно, они христиане, но официально таковыми не являются, поскольку учение Свидетелей Иеговы отклонилось от определенных правил и вероучений традиционного Христианства. Американский закон относит последователей Свидетелей Иеговы к последователям отдельной религии, которая отличается от Христианства, несмотря на то, что является его ответвлением. Я тебе говорю об официальном статусе этой религии.
– Никто ни разу не упомянул об этом, – сказала я в изумлении. – Ни один новостной канал, ни один таблоид или журнал даже не заикнулись о том, что ты не христианин. Почему они пропустили такой важный аспект твоей жизни, хотя обычно не упускают ни одного твоего чиха?
– Ох, боюсь ты не очень хорошо знаешь американскую культуру, – призрак посмотрел на меня почти с жалостью. – В Америке религия не относится к горячо обсуждаемым вопросам. Это пассивная часть социальной структуры. Мое чихание наверное было более интересным для СМИ и для читающей публики таблоидов, чем мои религиозные предпочтения.
– Выходит, что твоя непринадлежность ни к одной из религий не представляла должного интереса для СМИ?
– Да, их больше волновало, почему у меня нет беспорядочного секса, – ухмыльнулся он. – А моя религия была моим личным делом, а не новостями, достойными внимания, – казалось призрак потешается над самой идеей.
– После того, как ты оставил Свидетелей Иеговы, ты не думал о принятии христианской веры? Я имею ввиду официальном принятии? – спросила я удивлённо, ведь мне это всегда казалось чем-то естественным.
– Нет, всё, что касается религии меня раздражало. То, с чем я столкнулся в церкви Свидетелей Иеговы, заставило меня осознать, что из-за моей профессии любой церкви будет сложно принять меня и гордиться мной. Тогда мне совсем не хотелось заниматься религиозным шопингом, – сказал он легко, хоть мне его ответ показался неуклюжим, как медвежьи объятия.
– Религиозный шопинг? Но разве можно купить религию? Тебе во всяком случае следует знать об этом, – воскликнула я с надменной гордостью, уверенная в своей правоте.
– Может и так, – призрак пожал плечами и продолжил с небрежностью в голосе, – я просто имел в виду, что у меня не было желания рассматривать
витрины, ничего не покупая. Всё, чего я хотел – сконцентрироваться на том, что я делал в тот момент. А религия не казалась мне тогда большой необходимостью.
– Ты и от веры в Бога отказался?
– Никогда, – он поднял правую руку, – я последователь Бога и совсем не важно, принадлежу ли я какой-либо вере или нет. Я всегда верил в Бога и всегда буду следовать по его дороге.
– Как долго ты оставался вне религиозных групп?
– До 2008, пока не принял Ислам.
– Почему ты не сообщил, что принял эту веру?
– Я хотел это сделать, но меня остановили.
– Кто остановил тебя?
– Моя семья.
– Почему они остановили взрослого независимого человека от того, что он хотел сделать?
– Когда я принял Ислам, я сообщил им об этом и…
– Подожди, почему ты сообщил им? Неужели ты информировал семью обо всем, что делал?
– Я это сделал, потому что очень часто они обвиняли меня в своих проблемах. Позволь пояснить тебе.
– Они тебя обвиняли, и ты соглашался с этим? – я была уверена в том, что он затерялся в своих собственных тайнах, и не может найти обратную дорогу.
– Нет, когда они обвиняли меня, я пытался объяснить им свою позицию. Это продолжалось очень долгое время, пока я не решил прекратить пояснять им что-либо, потому что это стоило мне душевного спокойствия, – он произнес это спокойно и неторопливо, как-будто хотел убедиться, что я поняла каждое его слово.
– Тогда почему сейчас тебя это волнует, и ты пытаешься пояснить?– спросила я, заблудившись на извилистых туманных тропинках его увлекательного повествования.
– Потому что принятие Ислама предусматривает некоторые важные изменения, которые могли бы затронуть их.
Поэтому мне пришлось сообщить им,– сказал он ровным тоном без эмоций, и при этом был расслаблен, как будто освободился от всего.
– О какого рода изменениях ты говоришь? Если ты стал мусульманином, каким образом это могло затронуть твою семью? Ты взрослый, абсолютно независимый человек, и они не несут ответственности за твои действия.
– Нет, конечно, они не ответственны за мои поступки, но моя семья не хотела, чтобы я объявил о том, что стал мусульманином, – говоря это, призрак был абсолютно спокоен.
– Но почему они хотели, чтобы ты скрыл это?
– Они сказали, что обвинения в растлении косвенно выставили всех членов семьи в негативном свете.
Моя репутация педофила негативно повлияла не только на их карьерный рост, но затруднила профессиональную и личную жизнь и их детей.
Моя семья винила меня в том, что карьера Джанет как певицы пострадала из-за моего конфликта с Сони и Мотоллой.
Для них я был виновником не только своего, но и их краха.
– Но при чем здесь твоя религиозная вера? Уголовные обвинения и религиозные предпочтения – это разные вещи, ты не согласен?
Призрак улыбнулся. Он был свеж как морской бриз, его блестящие волосы спадали на плечи, подчеркивая белизну рубашки, заправленной в брюки.
– Дело в том, что СМИ не позволяет мне сделать что-либо спокойно. Я принял Ислам, исходя из моих собственных убеждений,
и будь на моём месте кто-то другой – это считалось бы его личным делом. Но раз уж дело касается меня, всё могло быть представлено в свете пресловутого плана, направленного против Америки. Могу себе представить заголовки таблоидов после моего заявления о принятии Ислама: "Педофил стал мусульманином", "Вэко Джако теперь любит мусульманских детей", или "Теперь все педофилы станут мусульманами?"
– Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Мухаммед Али объявил о своем обращении, но не стал из- за этого менее прославленным. Также как и ты, он был известным черным, и в его время сменить веру считалось почти святотатством. И если он смог заявить о своем решении, почему этого не мог сделать ты?
– Смешно,– засмеялся призрак, забавляясь над моим ошибочным представлением реальности. – Интересно, что заставило тебя думать,
что это далось ему легко? Он часто становился мишенью для атак и сталкивался с трудностями в своей карьере.
И не забывай,– он поднял указательный палец, – это было время, когда черное американское население жило в ужасных условиях,
как экономических, так и социальных. Он стал мусульманином, но если бы он был обычным черным человеком, то столкнулся бы с ещё худшим развитием событий.
Что касается меня, то я родился в эпоху, когда черные американцы получили большее признание в обществе и смогли учиться, строить карьеру и зарабатывать целые состояния. Такие черные как я были под пристальным вниманием, потому что чем более ты успешен, тем более ярким представителем афро-американского сообщества США ты являешься.
продолжение следует
перевод Milla с http://jacksonlive.ru/
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:12 | Сообщение # 6 |
Москва
Российская Федерация | продолжение
Отношение к чёрным улучшилось в результате долгой, изнурительной и кровавой борьбы, которая длилась сотни лет. И как только это произошло, они стали больше ориентироваться на свою расу и защищать своё сообщество. Я был знаменитым чёрным, который должен был представлять свою расу в обществе белых. У меня не было такой свободы, как у Мухаммеда Али Клэя. Я был связан и ограничен в своих действиях больше, чем любой другой.
– Выходит, ты считал своим долгом поставить в известность Джексонов, а они имели достаточно влияния на тебя, чтобы заставить тебя не оглашать свои религиозные предпочтения?
– Нет. Я это сделал, потому что хотел подготовить их к встрече со СМИ. Ведь они бы обязательно начали задавать вопросы Джексонам, а тем захотелось бы узнать всё у меня. Было бы несправедливо бросить их на растерзание медиа.
– Ты считал, что СМИ раздуют из этого сенсацию, но не ты ли говорил, что американские медиа не придают большого значения религиозным предпочтениям?
– Да, они не важны. Но я принял Ислам после событий 11 сентября. И это было время, когда западный мир пребывал в состоянии сильнейшего конфликта с мусульманским миром, желая искоренить терроризм. В это время мусульмане, проживающие в западных регионах, были вынуждены возвращаться на родину. Многим пришлось закрыть успешный бизнес, которым они занимались уже по 30 и даже 40 лет. Как понимаешь, время было очень неудачным для того, чтобы 45-тилетний педофил объявил на весь мир о принятии Ислама. Представляешь, насколько сильно это осложнило бы жизнь мне, всему семейству Джексонов и мусульманам, которые защитили меня и предоставили мне убежище в своей стране.
– А почему ты считаешь, что у твоих мусульманских друзей были бы проблемы из-за того, что ты принял их религию? – спросила я, как губка, впитывая в себя каждое слово и интонацию.
– Их могли обвинить в том, что они меня переманили, – ответил призрак.
– Каким образом, и с какой целью?
– Давай обсудим это в другой раз, – сказал призрак.
– Тогда ответь мне на другой вопрос: ты боялся или стеснялся признаться в том, что ты мусульманин?
– Ни первое, ни второе. Просто у меня были опасения, что американское правительство и СМИ не спустят мне это с рук и не только мне, – он провёл пальцем по брови, – я боялся, что пострадать могут и мои дети и переживал, как бы у Джексонов не начались неприятности из-за меня.
– О каких неприятностях ты говоришь?
– О самых разных, – призрак начал перечислять их все, как блюда из меню, – со стороны властей, полиции, ФБР, обвинения в шпионаже, в сотрудничестве с исламскими террористами, в пропаганде антиамериканской идеологии, любые другие обвинения. Как я уже говорил, после 11 сентября Америка пребывала в исступлении и объявила крестовый поход против мусульманских государств. Что касается населения, то оно полностью поддерживало эту политику и считало, что именно мусульмане должны понести суровое наказание, потому что СМИ приравняли их к террористам. В этом время Америка пребывала в социальном хаосе, а СМИ поддерживали его, подливая масла в огонь. Мусульмане были напуганы и возмущены. Американские солдаты убивали тысячи мужчин, женщин и детей для того, чтобы положить конец терроризму на американских землях. Люди были настроены против США и даже американских мусульман арестовывали при малейшем подозрении в приверженности старым религиозным доктринам. Поэтому время было совсем не подходящим для того, чтобы объявить миру о моём мусульманстве. Мне не хватило бы ни материальной, ни эмоциональной стабильности, чтобы противостоять ещё большим оскорблениям и финансовой войне, направленной против меня. Мне нужно было снова вернуться в мир развлечений, чтобы расплатиться с долгами, а это значило, что я должен был предупредить любые возможные ситуации, которые могли бы оскорбить людей, ведь американские СМИ окрестили меня педофилом. Снова и снова моя популярность требовала создания фальшивого образа.
– Поэтому в итоге ты подумал: Какого чёрта?! Я буду притворяться не мусульманином, будучи мусульманином и буду ждать удачного момента для того, чтобы всем рассказать о принятии Ислама? – сказала я, думая, можно ли это охарактеризовать, как мошенничество.
– Да, на тот момент мне это было необходимо, иначе мне был бы конец, – ответила душа так спокойно, как-будто мы говорили о чём-то обыденном.
– Никогда бы не подумала, что американское общество состоит из религиозных фанатиков, – я удивлялась всё больше, осознавая, какое давление испытывал призрак.
– После событий 11 сентября Америка и её население изменились, а мусульмане стали их врагом № 1. Убийство мусульманина воспринималось СМИ, как добрая весть, а война против террористов превратилась в религиозную войну. Люди сходят с ума, когда настают сумасшедшие времена и американцы – не исключение. Мы не привыкли, чтобы нас убивали, но убийство других людей во имя нашей безопасности, для нас вполне приемлемо, потому что нам хочется долго жить. Ты не поймёшь, но человеческая природа бывает очень странной. Мы убивали потому что боялись и если это имеет смысл для тебя, ты будешь бояться и наших СМИ и даже правительства. Красной строкой во всех сообщениях проходило: «Мусульмане террористы. Они хотят убить нас. Не переживайте. Мы убьём их первыми». Люди купились на этот мусор и социальная жизнь Америки превратилась во что-то типа «убить террориста».
– Ты считаешь, что люди купились на этот мусор? – мне было грустно.
– Американцы считали, что обуздать терроризм можно только убив террористов, – сказал он, – Это было представлено в виде простой формулы: если мы пойдём в мусульманские страны, где живут «все» террористы и убьём их, терроризма не будет, потому что больше не останется ни одного террориста, который может прийти на наши земли и причинить нам вред. Американская общественность, желающая получить гарантию безопасности от правительства, приняла это. Они не задумывались над тем, сколько мусульманских стариков, детей и женщин, которые были обычными людьми, а не террористами, было убито. Этого им не рассказывали. Американцы думают, что армия убивает только плохих людей. Они не осознают, что для армии, все, кто принадлежит к нации, против которой ведётся война, являются врагами. Все, без исключения.
Казалось, в моём саду приземлилась машина времени и человек из неё сидит сейчас возле меня и рассказывает свои истории из прошлого и будущего, а также делится видением настоящего. Набросок, который он чертил, состоял из множества линий, одни из них пересекали другие, закручиваясь в петли и круги. Они заворачивались и изгибались, скрывая картинку внутри себя до тех пор, пока весь рисунок не обретал свою форму. Мне приходилось его перерисовывать. Для того, чтобы нарисовать одну точку во времени, мне приходилось покрывать расстояния в тысячи миль в своём уме для того, чтобы показать историю, спрятанную в многочисленных слоях этих всё ещё беспорядочных, но всё же идеальных линий и переплетений. Мне пришлось наполнить её цветами мыслей и чувств для того, чтобы представить картину его жизни в неизменно прекрасной форме. Вид, который медленно проявлялся, был великолепен, показывая всё несовершенство человеческой природы и жизни.
– Я не думаю, что американцы хотели всей этой жестокости, – сказала я, – я уверена, что меньше всего им хотелось, чтобы умирали дети и женщины, но они не могли их спасти.
– Конечно же не могли, а СМИ поддерживаемые правительством, сделали всё, чтобы они этого ещё и не хотели, – голос призрака звучал глухо откуда-то из глубины его повествования, – среди этой ненависти и злости, направленной против мусульманского мира, моё заявление могло бы попросту обернуться против меня самого и моих попыток заработать, чтобы рассчитаться с долгами. А они должны были быть выплачены, потому что в противном случае я мог бы потерять не только Неверленд, но и каталоги.
– Но что ты думаешь о том, что ты сделал? Подсознательно ты считаешь, что сделал всё правильно?
Призрак сделал глубокий вдох и откинулся назад за своим письменным столом. Он сидел, немного сгорбившись, засунув руки в карманы брюк.
– Моё подсознание говорит мне, что я не обязан рассказывать всем о своих религиозных убеждениях. Оно также вещает, что моя вера – это моё личное дело, и даже если кто-то о ней не знает, это не принесёт ему вреда. Моё подсознание говорит, что я должен действовать в соответствии со своими интересами, не используя других и не становясь источником их неприятностей. Я продавал музыку, свой голос, тексты песен, своё тело, но не веру, убеждения или душу.
– А ты не думаешь, что это неправильно? Ты считаешь, что люди смогут принять то, что ты скрыл от них свои религиозные убеждения, независимо от причин, которые ты перечисляешь сейчас?
– Я живу не для того, чтобы угождать людям, – сказал призрак резко, – тебе бы следовало это уже понять. Я жил так, как мне нравилось, и так было всегда. Я никому ничего не должен, я не обязан давать пояснения или просить разрешения. Я могу делать то, что мне хочется точно также, как и все остальные.
продолжение следует
перевод Michaella Lee с http://jacksonlive.ru
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:15 | Сообщение # 7 |
Москва
Российская Федерация | продолжение
- Раз уж ты такой самостоятельный, зачем рассказывать о своей вере сейчас?
- Я могу говорить, если мне этого хочется, и это не должно беспокоить тебя. Хватит задавать мне нелепые вопросы. Мне хотелось рассказать, поэтому я это и сделал. Зачем же ты спрашиваешь такие глупости? – тон Призрака не был грубым, но слова говорили сами за себя.
– Ты считаешь меня глупой? – я чувствовала, как начинаю закипать. – Что я задаю дурацкие вопросы? А ты попытайся понять, почему я об этом спрашиваю, – я старалась сохранять спокойствие, – может тогда ты увидишь, что я не так уж и глупа. Ты просто не можешь говорить о принятии Ислама без доказательств. Сейчас самое время перестать вести себя как жертва.
Призрак внезапно улыбнулся и выглядел так, как будто он замечательно проводит время и это в корне отличалось от того, каким он выглядел мгновение назад.
– Значит, ты хочешь доказательств?
– Конечно, хочу,– ответила я.
– Каких?– теперь он был серьёзен.
– А что ты можешь предложить? – я решила позволить душе выбрать, чем он может поделиться.
– Я могу дать тебе моё слово. Ты думаешь, этого доказательства будет достаточно?– он насмешливо посмотрел на меня, широко раскрыв глаза и подняв брови.
– Ты имеешь в виду слово чести?– спросила я, обдумывая его предложение.
– Конечно. Так этого будет достаточно, если в качестве доказательства я дам тебе своё слово чести?– спросил он с надеждой.
– Нет, я не думаю, что твоего слова будет достаточно. Кто поверит слову умершего человека? Ты бы поверил мертвецу, давшему слово, Майкл?– Я была резковата, но честна, так как понимала, что для того, чтобы построить убедительную цепочку рассуждений, слОва чести Призрака мне не хватит, поэтому в данном случае демонстрация доброты с моей стороны будет не к месту.
– А ты знаешь, кто дал мне имя Микаэль (Mikael) ? – с торжеством спросил он.
– Нет, я даже не знала, что тебя назвали Микаэль.
Я была удивлена, услышав это. Само имя казалось мне странным, как и то, как он его произнёс.
– Да, назвали. Это имя мне было дано Королем Бахрейна.
– Королем? Мы говорим о правящем Короле Бахрейна? Он присутствовал, когда ты принимал Ислам? – я была озадачена внезапным откровением, но в то же время, довольна. По крайней мере, он хоть что-то дал мне.
– Нет, но он знал, что я собирался это сделать, и предложил назвать меня в честь ангела, приносящего вести.
– Значит, ты утверждаешь, что Король Бахрейна знал о твоих предпочтениях и желаниях?
– Ну, не совсем так. Однако, он знал, что в последнее время я много читал об этом. Но дело вовсе не в этом, он удостоил меня этой чести ещё раньше.
– Итак, ты получил имя в честь ангела-вестника?
– Да, это правда,– ответил он.
– А какие это вести?– спросила я, заинтересовавшись, о том ли Ангеле он говорит, о котором подумала я.
– Ты ведь тоже мусульманка, – усмехнулся он.
– Я хочу узнать об этом вестнике больше.
– Тогда сделай это, – поддержал он меня, кивнул головой и исчез.
Как известно, Википедия, будучи достоверным и надёжным информационным источником, является отличным помощником, как для наивных, так и для тех, кому нечем заняться. Зайдя прямиком на сайт, я с большим интересом прочитала о том, что входило в ежедневные обязанности ангела Микаэля. Скопировав ответ в свой дневник, я поспешила назад, чтобы ответить Призраку.
– Наверное, тебе придется дополнить свои знания, – заявила я Призраку, который слушал с большим интересом, – потому что ангела, который приносит вести, зовут не Микаэль, а Джибраил (Ангел откровений). Ты же назван в честь ангела, который награждает хороших людей.
– Ах, награды… Это что-то типа корзинок с фруктами или наличкой, да? – с ироничной усмешкой спросил призрак.
– Нет, это награды, типа…. погоди, мне надо посмотреть, какие же награды приносит Микаэль, – я смутилась из-за того, что не потрудилась сразу посмотреть, чем же занимается ангел, в честь которого Король назвал Майкла.
– Ну, иди… посмотри, – казалось, призрак устал от моих неудачных попыток попасть в яблочко. Я снова вернулась к моему лэптопу, чтобы разузнать, что же даровал Микаэль: хорошие новости или материальные выгоды. Я искала повсюду, пересмотрела очень много источников, но вернулась к призраку без результатов.
– Я пыталась найти, что же входит в обязательства ангела Микаэля, и оказалось, что он является ангелом дождя и грома и ещё он ангел жизни. Кроме того, Микаэль раздаёт награды тем, кто их достоин. Однако, я не смогла найти более полной информации о его обязанностях.
– Ну ладно, Микаэль в Исламе – ангел добрых новостей и процветания. Всемогущий Аллах даровал ему обязанность сеять процветание и богатство в мире людей, – спокойно сказала мне душа.
– Ну хорошо, но ответь мне, почему ты делаешь такой упор на своём имени? – спросила я с любопытством.
– Потому что я получил его не просто так, – в его глазах я прочла, что он верит в то, что говорит, – цель – распространять добрые вести и сеять мир в мире. Это имя и определяет мой путь.
– Была ли эта дорога предопределена тебе также, как это было сделано однажды в Голливуде или на этот раз ты её выбрал сам?
– Я выбрал её сам, но мне хочется, чтобы ты понимала, что в Голливуде была ловушка, здесь же – свобода.
– Свобода от чего?
– От всего. Мне позволили жить моей собственной жизнью и делать это в покое. Мне доверили распространять добрые вести.
– И где же ты их распространял? Что-то я не припомню, чтобы слышала от тебя хоть одну хорошую новость.
– Мне дали задание и я и дальше буду посланником любви и мира на все времена, – продолжила душа, как будто не услышав, что я говорила.
– Даже умерев?
– Да, сейчас даже больше, чем когда либо.
– Каким образом ты можешь распространять добрые вести, если ты мёртв?
– Я устроил всё таким образом, что даже в моё отсутствие благотворительная деятельность продолжается. Деньги мне больше не нужны. Я отношусь к моему благосостоянию, как к ссуде, которую я должен теперь вернуть детям. Своё наследие я застраховал всеми доступными способами.
– Значит, добрые вести продолжают поступать?
– Совершенно верно, – ответил призрак с весёлой улыбкой.
– А где ты распространяешь вести и счастье? Есть ли имя у этого места?
– Я начал с сердец людей.
– Благодаря своей музыке? – продолжила я.
– Нет, благодаря своему присутствию.
– Присутствию? Но как? Не понимаю, – мне казалось, что я хожу по кругу, который призрак нарисовал только для меня, – он улыбнулся, но я видела, что то, что он сказал, не является чем-то нереальным для него.
– Мне больше не спрашивать об этом? Так ты пытаешься сказать, что я лезу не туда, куда следует? – я была расстроена и разочарована. Я чувствовала, что не могу справиться с душой. Он хихикнул:
– Вовсе нет. Я просто отвечал на твой вопрос. Не думал, что ты воспримешь это, как шутку.
– Я вовсе не воспринимаю это как шутку. Несмотря на это, ты не хочешь дать мне толковый ответ. Что такое добрые вести, награда, задание, которое тебе дали и которое всё ещё в силе?
– Я говорю предельно ясно. Я сказал тебе, что я был Микаэлем, вестником добра и счастья. На меня возложили ответственность.
– Кто?
– Люди, которые хотят, чтобы справедливость, равенство и процветание были естественным правом для каждого человека.
– Но кто эти люди? Ты что, присоединился к какой-то религиозной общине?
– Нет, это противоречит моей природе. Я могу быть только лидером.
– Значит, ты стал руководителем общины?
– И снова мимо, – засмеялся он, – я же тебе сказал, что это противоречит моей натуре.
– О, как же меня это достало, – выкрикнула я. Мне больше не хотелось задавать ему вопросы, я практически сдалась. Однако призрак с невозмутимым видом уселся на стул в какой-то пустой комнате.
– Где вся мебель? Почему её никогда нет? – спросила я упавшим голосом.
– А зачем она нужна? – ответил он, не обращая внимания на мои переживания.
– Тогда зачем тебе стул? – как же мне хотелось выбить стул из-под наглеца.
– Ну, мне же надо на чём-то сидеть, правда? – ответил призрак улыбаясь, весь такой крепкий и здоровый.
– А тебе надо спать?
– Я почти не спал, когда был жив, – его глаза казались тёмными, как два глубоких колодца.
– Мы говорили о твоём членстве в какой–то религиозно–политической группе? – напомнила я ему.
– Ничего подобного. Мы выясняли, мог ли я присоединиться к такой группе, – он снова поставил меня на место своим явным недовольством.
– Мне кажется, что ты лукавишь, – сказала я ему.
– Почему люди считают, что стать мусульманином, значит присоединиться к фанатичному религиозному клану или какой–то ненавистнической группировке? Я не понимаю, как людям можно настолько промыть мозги, что они верят в такую ерунду?
Почему следование Богу стало чуть ли не преступлением? Раньше я был педофилом, а теперь стал религиозным фанатиком?
В мире не осталось здравомыслия,– сказал сердито Призрак.
– Но просто сказать, что Майкл Джексон обратился в Ислам, и на этом остановиться, явно недостаточно, разве не так? – настаивала я.
– Да, я понимаю, почему так необходимо всё пояснять. Просто подумал, почему изменение религиозных взглядов воспринимается как антигосударственная деятельность? К вере приводит не государство, а сердце.
– Что за организация, о которой ты говоришь? И какую задачу они поставили перед тобой?
– Это хорошие люди, – ответила душа. – Они верят, что человечество в современном мире нужно разбудить, и они вносят свой вклад в это дело через благотворительные и информационные программы по всему миру.
– Эти люди мусульмане?
– Да, они работают для детей и их благополучия. Речь идет о здоровье детей, образовании и воспитании. Я познакомился с их руководителем в Бахрейне. Затем я стал членом этой организации, и мы запланировали построить больницу для детей, самую большую в мире. Они знали о моей помощи детям и попросили присоединиться к ним. Я сделал это в 2007 году.
– И они предложили тебе стать мусульманином?
– Нет, нет, нет... Они просто предложили объединить усилия в помощи детям,– поспешно ответил Призрак.
– Был ли ты христианином на тот момент?
– Нет, я уже рассказывал тебе, что после церкви Иеговы я не принимал никакую другую веру. В Америке Свидетели Иеговы не считаются христианами, и чтобы стать христианином, я должен был совершить обряд крещения священником и официально заявить о том, что я христианин.
– Что включает в себя обряд крещения?
– Ну, это некоторая церемония, в которой священник дает своё благословение быть членом христианской веры.
– И до тех пор, пока это позволение не дано, никто не может стать христианином?
– Да, это необходимая церемония. Особенно для взрослых, которые хотят вступить в Христианство. Это признание церкви необходимо.
– Итак, ты не был христианином?
– Нет, не был. Ты можешь без труда получить этому подтверждение, поговорив со священниками. Они скажут тебе то же самое.
– Значит, ты не уходил в Ислам из Христианства?
– Вовсе нет. Я принял Ислам и стал из немусульманина мусульманином, если такой термин будет более подходящим.
– Ты подписывал какие–либо документы или бумаги перед этим?
– Я не заполнял никаких бумаг, но если быть точнее, меня и не просили подписать никакие бумаги, в которых я должен был бы указать свою религиозную принадлежность.
– Ты даже не предоставлял свой паспорт или идентификационную карту?
– Нет,– ответил он коротко.
– И никто даже не спрашивал о твоей вере ?
– Многие считают, что я до сих пор являюсь Свидетелем Иеговы, хотя я давно покинул эту церковь, некоторые думают, что я автоматически стал христианином, а большинство этот вопрос вообще не беспокоит. Я был артистом, и для них это и было главным.
– Как ты себя чувствовал, не принадлежа ни к одному религиозному сообществу? Тебе было комфортно?
– Конечно, ведь я верил в Бога и гуманизм. Я был филантропом и не занимался никакой преступной деятельностью.
Я с ранних лет зарабатывал деньги легальным способом, платил налоги, не связывался ни с каким политическими или криминальными организациями. Я жил, соблюдая закон, и не интересовался никакими политическими и религиозными группами. Я был счастлив и спокоен.
– У тебя не было страха смерти? Ведь бы был почти атеистом, – спросила я, чувствуя, какую пустоту я бы ощущала, не имея утешения и спокойствия, которые дает мне религия.
– Я совершенно не был атеистом. Не распространяй такие слухи, – ответил Призрак недовольно.
– Я не распространяю слухи, я просто уточняю твое духовное состояние на тот момент, – сказала я с обидой из–за его постоянных упреков во время разговора о вере.
– Вопросы о твоей жизни после смерти никогда не интересовали тебя? – лично меня такие размышления пугали.
– Да, конечно же интересовали, – ответил Призрак. – Несмотря на то, что Свидетели Иеговы учат тому, что жизни после смерти нет, я всегда верил, что она есть. Иначе жизнь бессмысленна, абсурдна, это всё–равно что пройти тест и не получить оценки за него. Жизнь сложна, она вовлекает тебя в постоянную борьбу, подвергает испытанию твою силу духа. Это как экзамен. Но что это был бы за экзамен, если бы не существовало никакого рода результата или награды? Я всегда верил в жизнь после смерти.
– Тогда что ты делал для того, чтобы оставаться вне религий и чувствовать тем не менее себя комфортно?
– Я старался делать добрые дела, не быть источником зла и страданий для других, старался делиться с другими тем, что имел. Я считаю, что все религии учат этому. Поэтому я был спокоен за свою жизнь после того, как я умру.
– Ты чувствовал себя спокойно без какой–либо религиозной принадлежности, но ведь потом ты принял Ислам? Значит у тебя появилось ощущение какой–то опасности, беспокойства?
– Да, в некотором смысле я начал чувствовать, что страдания и печаль проникли в душу и уничтожают меня.
У меня началась депрессия и страх за жизнь. Я чувствовал, что мне необходимо духовное успокоение, утешение души и какое–нибудь спасение от того, что я чувствую внутри. Я был озлоблен, полон гнева, я страдал. Мне совсем не нравилось моё состояние, – он махнул рукой, – я нуждался в исцелении.
перевод Michaella Lee и Milla с http://jacksonlive.ru/
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:22 | Сообщение # 8 |
Москва
Российская Федерация | Теперь женщины нравятся мне намного больше, ведь я вижу в них совершенных людей.
Глава 3
Майкл Джексон, женщины и ислам
Было полнолуние. В полпервого ночи я сидела в своей комнате, читая дневник. На несколько дней мне пришлось уехать в другой город на церемонию бракосочетания родственников. Разговоры с призраком и запись наших разговоров представлялось мне невозможными в свадебной суматохе. Четыре счастливых дня, посвященных празднованию, я наслаждалась общением с родными. Удивительным было то, что в течение этих дней, призрак даже не пытался выйти на контакт, и иногда я совершенно забывала о своём замечательном опыте. Кажется, он знал, что у меня просто не хватит времени на него и позволил мне в полной мере насладиться приятным времяпровождением. А теперь, восстановив свои силы, я начала с места, на котором мы остановились в прошлый раз:
– Сколько лет ты не принадлежал ни к одной из религий?
– С тех пор, как я официально оставил свидетелей Иеговы, в 1982-1983 годах, – призрак уточнил год, как-будто от этого зависело естественная последовательность вещей.
– И сколько времени у тебя ушло на то, чтобы принять Ислам? Я имею ввиду период времени, в течение которого ты начал задумываться об этом и сделал этот шаг.
– Я начал читать об Исламе в 2005 году. В то время у меня ещё не было и мыслей о принятии, а обратился в эту веру я в ноябре 2008, если быть точным, – ответ был чётким, как у вызубрившего домашнее задание студента.
– Что ты читал?
– Множество книг, в основном они был написаны христианскими теологами, изучавшими религии.
– И как же ты открыл для себя Ислам?
– Когда я читал о нём, то понял, насколько гармонична эта вера и как легко за ней следовать. Я подумал, что мой образ жизни уже очень похож на того, который проповедуется Исламом.
– И в чём же заключается это сходство?
– Ислам делает акцент на единство Бога, силу молитв, необходимости помогать тем, кто нуждается в этом, благотворительности, простом образе жизни без показухи, отказе от приобретения вещей для спекуляции, доброте, отказе от использования грубых слов и проявлении смелости при встрече с врагом. Всё это показалось мне очень близким. Именно так я чувствовал и жил.
– Ты считаешь, что ты жил простой жизнью? – спросила я призрака, внешний вид которого в данный момент напомнил мне модель Тома Форда, так модно он был одет. В ответ призрак фыркнул:
– Конечно, я простой человек, мне не нравится рисоваться, заставляя остальных чувствовать себя неудобно из-за этого. Широко улыбнувшись, он продолжил:
– Я жил простой жизнью.
– Значит всё это по твоему мнению совпадения?
– Да, – ответил он.
– И всё это заставило тебя принять Ислам?
– Всё это заставило меня чувствовать, что я хорошо знаком с этой верой.
– А как же многожёнство и отношение к женщинам?
– А что с этим не так? – спросил призрак, как-будто был удивлён моим вопросом.
– Ты считаешь, что отношение к женщине в Исламе близко твоему стилю жизни?
– А почему ты не говоришь, как именно относятся к женщинами в Исламе? Лично я не увидел ничего странного, – ответил он спокойно.
– Возможно, то, что ты являешься мужчиной, помогает себя чувствовать себя более комфортно, – предположила я.
– Ну уж нет. Я не верю, что религии были созданы людьми. Таким образом, я не верю, в то, что они ставят мужчину выше женщины.
– Значит, ты согласен с тем, что мужчина может иметь четырёх жён? Это так сильно привлекло тебя в Исламе?
– Нет. Я изучал Коран, переведенный на английский язык. Я не понимаю, с чего ты взяла, что мусульманин может иметь четырёх жён исключительно для сексуальных утех?
– А для каких же ещё целей они ему нужны? Ты считаешь как-то иначе?
– Почитай аяты, – посоветовал призрак с улыбкой.
– Я читала, – был мой ответ.
– И что же ты поняла? – теперь призрак из студента превратился в учителя, доброго учителя, но тем не менее….
– Именно то, что я озвучила тебе.
– Озвучила что? – он задумчиво посмотрел на меня.
– Что мусульманин для сексуальных утех может иметь четырёх жён.
– И это всё, что ты видишь? – призрак выглядел немного разочарованным.
– Да, именно так.
– Ты считаешь, что Бог заставляет человека предаваться сексуальной активности в объёмах, которые эмоционально и физически истощают.
– Я не говорю, что это Бог, – сказала я смущённо.
– Ну как же? Ты просто предположила, что Аллах несправедлив, – улыбка сошла с его лица, он выглядел умиротворённым.
– Всё равно это странно. К тому же, это самый большой аргумент, который выдвигают противники Ислама. Ты знаешь об этом?– спросила я Призрака.
– Да. Но те, кто не являются мусульманами, не обязаны понимать некоторые деликатные моменты религии, а ты-то мусульманка.
– А каково твоё толкование этого пункта? – спросила я, радуясь тому, какое направление принял наш разговор.
– Я изучал Коран в свете жизни его вестника, пророка Мухаммеда (да пребудет с ним мир)– ответил Призрак непринужденно.
– И..? – я ждала дальнейших пояснений.
Погруженный в свои размышления, он сидел на высоком травянистом уступе. Теперь Майкл выглядел молодо, почти также, как когда ему было около тридцати, но через какое-то время он вернулся в образ, в котором пребывал до этого. Вдалеке я слышала шум прибоя, и эту песню глубоких голубых вод вместе со мной в тишине слушали белые пески.
– Я верю, что все религии правильные, – сказал он тихим голосом.– Я верю, что во всех религиях Бог добрый и справедливый. Я изучал Христианство, Буддизм, Ислам, Иудаизм и Индуизм. Возможно, это прозвучит самонадеянно, но все религии учат одним и тем же жизненным истинам: быть добрым, справедливым, честным, усердно трудиться и помогать другим по мере своих возможностей. Единственное отличие в том, что некоторые религии хотят постичь Бога через разные образы, некоторые считают, что Бог живет в вестнике, другие верят, в то, что Бог – всемогущий, свободный от недостатков и слабостей. Тем не менее, главный смысл религий один и тот же – гуманизм. Но мы сражаемся, пытаясь доказать, что наш Бог главнее, чем "их",– сказал он. - Мы убиваем и проливаем кровь, потому что считаем, что наш Бог лучше, чем "их" Бог.
– Ты говоришь о мусульманах?– уточнила я.
– Не только о них, я говорю о последователях всех религий, соперничающих за первое место для их Бога, и стремясь к победе, мы убиваем, грабим, воруем, насилуем. И всё это для того, чтобы наш Бог взял первый приз. Это абсурд.
– Мы говорили об одной из заповедей Ислама позволяющей иметь 4 жены, помнишь?– напомнила я Призраку.
– Помню,– ответил он. – Но я не оратор. Религию невозможно понять без осознания того, что представляет собой Бог для человеческой души.
– И что представляет Бог?
– Мир,– улыбнулся он, – доброту и щедрость. Но! – он поднял вверх палец.– Бог также означает справедливость, творчество, борьбу со злом и жестокостью, и учит дисциплине. Бог великий и строгий. Величие означает справедливость и игру по честным правилам, так как это основа жизни и всего творчества. Неужели ты думаешь, что Бог несправедлив и равнодушен?
Выслушав мудрого Призрака, я задумалась в тиши ночи, какое место лично для меня занимает Бог, что означает Бог в моей быстротечной, непредсказуемой человеческой жизни?
"Любовь"– ответил тихий голос внутри моего сердца.
– Любовь – нежно повторила я. – Да, любовь. Бог – это любовь.
Я смотрела в окно, на великолепную красавицу-луну, мягко мерцающую во тьме ночи, окружённую туманным гало. Я почувствовала, что моя душа тихим эхом повторила этот ответ внутри меня.
– Помоги мне понять,– тихим голосом попросила я, так всё ещё ожидала, что Призрак расскажет мне что-нибудь о Боге.
– Четыре жены, это не условие, а некоторая ситуация. Почему ты забыла, что говорят современные строки?
Я не знала, спрашивал Призрак или утверждал, поэтому продолжала молчать.
– Прочитай мне толкование,– попросил он твердым голосом.
- " Но если есть в вас страх,
Что справедливости вы к ним не соблюдете,
Возьмите в жены лишь одну
Иль ту, которою владеют ваши правы руки.
Сие есть ближний путь
От справедливости не уклониться."
(перевод Сура 4. ан–Ниса «Женщины» Порохова. http://quran.ipamis.com/sura-4/3.html )
Я мысленно прочитала перевод, зная, что Призрак читает вместе со мной.
– Как видишь, здесь всё построено на справедливости, – сказала душа, когда я закончила читать. – Женитьба – это не грех, женитьба – это не отдельные брачные отношения; женись, и не обнажай своего тела другому человеку; женись, и уважай себя и свою женщину. Не посещай публичные дома и развратные притоны, не открывай дома для гуляний, кутежа, и не заставляй женщину, которая не является твоей законной женой, надевать заячьи ушки для утех, прыгая из постели в постель.
Женитьба – это уважение, а не разрешение для мужчины насиловать тело женщины ради страсти.
Что же в этом неправильного?
продолжение следует
перевод перевод Michaella Lee и Milla с http://jacksonlive.ru/
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:24 | Сообщение # 9 |
Москва
Российская Федерация | продолжение
– Ты считаешь, что мужчина, у которого четыре жены привнесёт равновесие в общество? – спросила я. Мне было интересно, как Призрак сумеет сохранить равновесие в споре, который не теряет своей актуальности с давних времён и ведётся между последователями Христианства и Ислама.
– Нет, я вижу, ты всё ещё не поняла,– ответил он, но совсем не то, что я ожидала услышать.
– Тогда объясни мне этот момент подробнее, - сказала я.
– Всё дело в создании равновесия путём определения некоторых правил сексуального поведения.
– Что это значит? – мне стало интересно.
– Я обсуждал этот вопрос с другими, в том числе и с мусульманскими теологами. В качестве объяснения они приводили пример Доисламской Аравии, где мужчины могли иметь множество женщин - рабынь, проституток или девочек-сирот, которые никому не были нужны. Однако совсем и не обязательно вспоминать те древние времена. Западный мир также может послужить отличным примером.
– Что? Ты имеешь в виду полигамию?
– Да. Вот с этого я бы и начал. Ты была в какой–нибудь западной, немусульманской стране?
– Нет, но я думаю, все западные страны немусульманские, зачем акцентировать на этом?
– Это правда, но ты была в какой–нибудь из них?
– Нет, не была, – сказала я.
– В западных странах существует такая форма социальной активности как любовные встречи.
– Да, я знаю об этом.
– Так вот любовные встречи – вид досуга, который включает в себя секс,– продолжил он, – мужчина получает секс, оплатив ужин или напитки даже в какой-нибудь недорогой забегаловке. Это практикуется уже сотни лет, но в последнее время получило второе дыхание. Теперь секс стал обязательной составляющей таких встреч. Это означает, что мужчина имеет сексуальные отношения с женщиной, не связывая себя обязательствами, и не имея никаких юридических или моральных обязанностей по отношению к ней. Ислам запрещает это. Ислам говорит, что если ты имеешь сексуальные отношения с женщиной, то ты должен жениться на ней, и нести за неё полную ответственность. Дети, которые будут рождены в результате этих взаимоотношений, получат фамилию мужчины и будут официально признаны обществом его наследниками, имея право на его деньги и имущество по закону.
– Что ты хочешь этим сказать, Майкл?
– Я говорю, что в Исламе секс не воспринимается, как форма веселого времяпровождения или досуга на один вечер. Сексуальным отношениям придаётся большое значение, их считают серьезной формой человеческих взаимоотношений. Поэтому мужчина должен жениться на женщине, с которой он намеревается иметь секс. В противном случае это расценивается как грех, потому что создает в обществе хаос и напряжение, потому что это – эксплуатация тела женщины без каких-либо обязательств по отношению к ней.
– Понятно,– сказала я, – и ты считаешь это неправильным.
– Вовсе нет. В западном обществе мужчина очень часто забывает о том, что занимался сексом с кем-то. С женщинами обычно всё происходит иначе, но иногда подобные вещи негативно отображаются на её психологическом состоянии. Ислам ограждает женщину от подобного неуважения. В любом случае я не вижу в этом ничего странного.
– Ты тоже планируешь иметь несколько жен? – спросила я Призрака, но он даже не улыбнулся моему вопросу.
– Нет, не планирую,– он был по–прежнему серьезен.
– Но почему нет? Разве ты не хочешь воспользоваться установленными благоприятными возможностями?
– Мы всё ещё там, откуда начали этот разговор, – сказал он с досадой. – Я только что объяснил тебе, что брак – это социальная ответственность и религиозная обязанность по отношению к женщине.
Если ты прочитал аят, в котором говорится, что ты должен быть справедлив по отношению к своим женам, и если ты не способен это сделать, то с тебя спросится в судный день. Таким образом,
лучше жить в гармонии с одной женой и полностью обеспечивать её. Я прочитал аят целиком и было бы неплохо, если бы ты прочитала его до конца.
– Не читай проповеди,– возразила я.
– Я ничего не проповедую. Но мне бы хотелось, чтобы ты сама осознала некоторые вещи, постигла их своей мудростью. Почему женщины считают, что этот закон против них?– спросил он, а взгляд его был глубоким и серьезным.
– Ну, что ты смотришь на меня? Что я должна сказать тебе? –я попыталась отвертеться от этого вопроса.
– Это правило препятствует тому, чтобы мужчина занимался сексом вне брака, – пытался мне пояснить призрак, – оно ограничивает его при помощи запретов, установленных религией и Богом. Нелегко иметь четыре семьи, если ты будешь отвечать за свои деяния в загробной жизни, и на кону будет решение о том, куда ты попадёшь, в рай или ад. Даже будучи состоятельным человеком, невозможно по достоинству оценить всех. И как отвечать перед Богом за свою безответственность? В моём представлении это скорее препятствие, а не возможность, как это ты мне тут пытаешься представить.
– А что ты скажешь по поводу избиения жены?
– Избиения жены? – призрак выглядел удивлённым, – ты это о чём?
– Между приверженцами Ислама и других вер уже давно ведутся споры о том, что Ислам даёт право избивать жену, поскольку отношение к женщине в этой религии не является уважительным. Тебе не кажется странным, исповедовать религию, которая учит насилию в отношение слабых женщин?
– Я читал Коран, но нигде там не видел упоминания о том, что мужчине дозволено бить жену, –на лице призрака читалась заинтересованность.
– Ну, считается, что это имеет место быть в Исламе. Что ты скажешь на это?
– Я здесь не для того, чтобы защищать что-то, что не нуждается в моей защите. Слову Бога не нужна моя защита. Библия, Коран, Тора, Бхагавадгита не нуждаются в моей защите, – призрак казался абсолютно искренним.
– Майкл, ты что, пытаешься сейчас разыграть карту под названием «религия священна»?
– Нет, просто я не хочу, чтобы казалось, что я что-то защищаю. Красота слова Божия заключается в том, что в нём можно увидеть истину и логику. И для того, чтобы их разглядеть, помощь других умов совсем не нужна, достаточно своего. Меня забавляет, что ты снова не разглядела мудрости и желания защитить женщину.
– Ну, так поясни мне. Я готова слушать.
– Но ты не готова увидеть правду, и поэтому слепа и не видишь её света, – сухо ответил призрак.
– Скажи мне, ты считаешь, что при помощи насилия можно что-то решить? – спросила я, пытаясь узнать, возможно ли такое, что избиение жены сделает брак счастливым. Сложно мне было представить себе нечто подобное.
– Знаешь ли ты, что побои более распространены, чем ты думаешь? – сказал он.
– Возможно, – ответила я, ожидая, что услышу его мнение до того, как смогу высказать своё.
– Тогда ты должна понимать, что мужчины бьют своих женщин гораздо чаще, чем мы это можем себе это представить. И делается это в стенах частных домовладений и даже в спальнях, – задумчиво сказал призрак.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, смотри, – в Исламе существует три уровня человеческого существования. Перенесём это на нашу ситуацию и первый уровень, к примеру, будет заключаться в том, чтобы попросить жену перестать надоедать мужу, доводя его до степени, когда он начинает испытывать агрессию по отношению к ней.
– Думаю, это справедливо, – сказала я.
– Второй – перестать разговаривать с ней и спать в отдельной спальне. Этот уровень покажет жене, что муж не собирается менять своё решение. И это – предупреждение.
– А третий, отлупить её так, чтобы она убоялась его и начала ненавидеть? Это ты хочешь сказать? – я не смогла удержаться от сарказма.
– На третьем уровне, даже если после разделения спален, она продолжает делать то, что претит её мужу, а он чувствует, что его спокойствие, репутация и брак поставлены на карту, он будет увещевать её при помощи физической силы, проявляя при этом минимум агрессии, стараясь не причинить ей боль и не оставить следов на её теле, – терпеливо продолжил призрак, не обращая внимания на мои комментарии.
– О какой такой агрессии, ты сейчас говоришь? – поинтересовалась я.
– Физически мужчина значительно сильнее женщины. Уверенна, что женщина не сможет принимать участие в боксёрском поединке. Проявить минимум агрессии, значит, немного встряхнуть, самую малость расшевелить или припугнуть, чтобы женщина поняла, что намерения у её мужа самые серьёзные. Но не более того, – ответил он с улыбкой.
– А почему ты думаешь, что что-то подобное заставит женщину остановиться, да ещё и положительно повлияет на брак? Это только раздразнит и унизит любую женщину, – я продолжала спорить, пока призрак смотрел на меня с нескрываемой грустью, – Так в чём же дело?
– Знаешь, я понял, что ты пытаешься мне сказать. И это представлено, как негативное мнение против Ислама, которое показывает его, как религию, в которой к женщинам относятся хуже, чем к рабам, как религию, в которой к женщинам позволено относиться, как к стаду и как религию, в которой мужья имеют право бить жён по собственному усмотрению.
– Ты согласен с моими возражениями? – спросила я.
– Нет, я просто говорю, что этот вопрос необходимо рассматривать в правильном контексте, а не буквально.
– Скажи, какой же контекст всё это имеет? Мне очень хочется узнать.
– В понимании того, что женщина не видит того, что её действия могут привести к разрыву отношений или негативно отразятся на репутации мужа в обществе. Мужчина должен спасти и брак и репутацию даже если для этого необходимо привести жену в чувства.
– Ты действительно веришь в то, что такой подход решит проблему? – спросила я, хотя в глубине души понимала, что в некоторых ситуациях это действительно помогло бы.
– Не знаю, – он покачал головой, – Женщина имеет право развестись с мужем, если она несчастлива с ним. Это возможно даже в том случае, если она не может чётко назвать причины. В Исламе это разрешено. Я думаю, что если муж имеет право попытаться предотвратить этот разрыв любыми способами, то жена, если она недовольна его поведением, может освободить себя от брачных уз.
продолжение следует
перевод перевод Michaella Lee и Milla с http://jacksonlive.ru/
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 14:25 | Сообщение # 10 |
Москва
Российская Федерация | продолжение
-Значит, по твоему, муж имеет право бить свою жену, если по его мнению, она ведёт себя неправильно?
- Нет, я не считаю, что жену можно бить. В Коране говорится о таких серьезных проступках, как постоянные драки и скандалы со своим мужем, или флирт и связь с другим мужчиной. Я верю в то, что Ислам хочет, чтобы мужчина, вместо того, чтобы просто собрать вещи и уйти от жены, заставил её понять, что подобные поступки могут привести к разводу с серьезными последствиями для неё.
- А ты мог бы ударить свою жену, если бы она сделала что-то, что оскорбило тебя?
- Нет, никогда, я никогда бы не ударил свою жену,- горячо ответил он.
- Почему нет? Ведь, кажется, что ты понимаешь логику этого.
- Я понимаю это как последнее средство для предотвращения развода, но не как способ взаимоотношений. Это просто метод вернуть женщину в осознание того, что ситуация может выйти из-под контроля, если она не готова услышать его и другие методы не помогают. Однако, если жена не согласна, она имеет право уйти от мужа. Но в Исламе такие ситуации очень редки, это скорее исключение из правил.
- Что бы ты сделал, если бы был женат, как мусульманин, и имел большие разногласия со своей супругой?
- Я бы поступал так, как поступал святой пророк Мухаммед (да пребудет с ним мир) со своими женами. Он был добр, благосклонен, он прощал, относился по-дружески и с уважением по отношению к ним. Как мусульманин, я бы следовал его поведению в своих супружеских делах.
- Интересно, где в Исламе жизнь пророка Мухаммеда описывается как пример для следования, ведь необходимость для подобных обсуждений присутствует, я имею в виду поведенческие принципы, которых придерживался святой пророк.
- Пророк Мухаммед - это Коран,- ответил Призрак. - Поэтому как мусульмане, мы имеем ясный пример, чему можно следовать и от чего стоит отказаться. Он был добрейшим человеком по отношению к своей семье, в том числе к своим женам. Я не чувствую никакого непонимания касательно общения с членами семьи или друзьями.
- Если этот так, тогда зачем вообще бить женщину?
- Я думаю, что это мера, помогающая предотвратить развод. Мужчины чаще всего бросают взаимоотношения, в которых им некомфортно. Особенно часто это случается в западном обществе. Мужчины оставляют женщин с детьми; не женятся на женщинах, с которыми имеют сексуальные отношения годами, а если мужчины встречаются с какими-то трудностями, то собирают вещи и уходят. Ислам запрещает такое поведение со стороны мужчины. Он просит мужчину приложить максимум усилий для спасения брака. Даже если у него есть подозрения, что жена ему изменяет, Ислам советует сделать всё, чтобы переубедить её, заставив осознать свою ошибку, а не просто уйти с гневом и озлобленностью. Я ещё раз подчеркиваю: этот метод следует воспринимать как последнюю попытку в разрешении очень серьезной внутрисемейной проблемы, а не как инструмент для уравновешивания супружеских взаимоотношений.
- Эти ценности тебя и заинтересовали, когда ты принимал эту религию?
- Я никогда до этого не интересовался Исламом. Он меня не привлекал . Я был доволен своей жизнью и никакие религиозные теории меня не волновали.
- Тогда что подтолкнуло тебя к Исламу?
- Обстоятельства,- улыбнулся он. - Мои жизненные обстоятельства заставили меня понять, что мне нужен Бог, и не просто как некое присутствие, но и как образ жизни.
- Тогда почему ты не выбрал Христианство? Эта религия тебе более знакома ещё с того времени, когда ты был Свидетелем Иеговы.
- Я не могу сказать, что выбрал Ислам с какой-то целью. Я говорил тебе, что не выбирал, не искал религию. Я изучал Библию, искал справочный материал, который мог использовать в своей работе. Также я изучал индийские религии и еврейские религиозные учения. Мне было интересно, что и как формировало человеческое общество. Я чувствовал, что религия была ключом к пониманию этого.
- Когда ты начал читать об Исламе?
- Когда я был в Бахрейне, я хотел лучше понять общество, представляющее это государство, чтобы справляться с любой ситуацией более эффективно и соблюдать все приличия. Мне не хотелось чувствовать себя неуклюжим в государстве, которое приняло меня, ведь именно так обычно и ведут себя иностранцы. Мне кажется неприличным посещать страну и жить, пусть даже несколько недель, и не изучать
традиции и общественный строй этой страны. Я не хотел выставить себя невежей. Поэтому для лучшего понимания мусульманской культуры, я начал изучать Коран.
- И это привело тебя к принятию Ислама?
- Нет, - он покачал головой.- Когда я начал изучать Коран, я столкнулся со многими вещами, которые не мог понять. Я обсуждал их с моими арабскими друзьями, просил объяснений, поскольку это помогло бы мне лучше понять их образ жизни. Король и Принц Бахрейна узнали о моем интересе, точнее о многочисленных вопросах, и они познакомили меня с учеными Ислама. Не с обычным Имамом, а с университетскими профессорами, докторами исламского богословия, которые обучались в западных университетах. Я хорошо знал Библию и еврейскую Тору. Я чувствовал, что был хорошо подготовлен, чтобы обсуждать с ними их религию.
- И ты вступил с ними в религиозные дебаты?
- Нет, я не спорил. Я хотел понять Ислам, как хотел понять все религии. Я хотел знать, о чем говорил Бог, что он добавлял к моим знаниям или, наоборот, убирал, со знакомством с каждой новой религией.
- Ты поверил, что Ислам - Богом посланная религия? Почему ты поверил, ведь у тебя не было предварительных знаний о ней?
- Ни один человек на Земле не может написать имеющиеся религиозные писания трех главных религий мира. Человеческих усилий недостаточно для того, чтобы создать то, что создано и описано в священных книгах. Я верю религиозным писаниям, потому что человеческий мозг не способен придумать такое. Существуют и религии, созданные человеком, но в данном случае можно легко увидеть различия в теории и мыслительном процессе.
- Итак, что интересного об Исламе ты узнал в этих обсуждениях?
- Идею того, что единственный критерий для превосходства- это твоё достойное поведение, а не здоровье, раса, семья, цвет кожи или вероисповедание. Мне чрезвычайно понравилось это совершенное, поистине Божественное заявление. Скажи мне, что может быть более значительным достойного поведения? - Призрак смотрел с теплотой, светясь какой-то внутренней радостью.
- Что тебя так затронуло в этой идее?
- Что меня затронуло?- воскликнул он, смеясь. - Меня привлекла простота, скромность этого утверждения: веди себя добропорядочно, слушай Бога, и за свои деяния в глазах Бога ты будешь совершенным.
Никакие ритуалы, условия или труды, только истинность твоего поведения, что может быть проще этого? Мне нравится это, я просто обожаю эту идею!
Призрак казался очень довольным.
- Мне понравилось отсутствие борьбы и претенциозности, с которыми мне приходилось встречаться в моей жизни,- продолжал он, - принадлежа к расе, права которой и положение в обществе до сих пор
считаются спорными, даже в современном мире. Я был в состоянии борьбы не только с внешним миром, но и с миром внутри меня, с самим собой. И я почувствовал, что моя борьба закончилась прямо там, в тот момент, когда я прочитал эти слова и понял их. Я почувствовал себя в своей тарелке. Казалось, что кто-то взял мое сердце и окунул в родниковую прохладную воду. Я почувствовал, будто кто-то залечил раны на моем сердце удивительным целительным бальзамом. Я был поражен, какое влияние на меня оказали эти слова. Внезапно я стал счастливым человеком. Теперь всё обрело значение. Даже то, что я натворил в своей жизни, всё имело смысл и какое-то значение. Мне трудно описать это состояние, но я чувствовал себя так, словно наконец-то достиг места назначения после бесконечного путешествия. Вот почему это меня так затронуло.
- Я уверена, что об этом же говорится и в Христианстве. Иисус Христос был пророком, глубоко любимый Богом. Ты был Свидетелем Иеговы, и для тебя естественным было быть христианином. Ты тщательно изучил Библию. Почему ты не захотел вернуться к своим корням?
– Я говорил тебе, что это решение не было тщательно обдуманным. Христианство, Ислам и Иудаизм – три главные религии в мире. Я верю в каждую из них. Я не пытаюсь доказать, что одна из них правильнее другой. Я просто говорю, что почувствовал личную необходимость стать последователем этой веры. Я нашёл в ней нечто, что излечило меня. Другие подобного могут и не испытывать. Но в то же время, я уже говорил, что это не просто слова, а значение и смысл человеческой жизни. Я всё ещё не принял Ислам. В конце концов, я нуждался в лучшем понимании этой религии. Поэтому я начал изучать её, посещая учителей чаще, чем обычно. Хотя главное понимание я оставил для себя. Я изучал Коран и воспринимал его на свой лад, именно так я мог понять его. Коран – не загадка, которую может решить только эксперт. Это слово Господа, которое звучит и в Библии и в Торе и понять которое может каждый, кто читает эти книги.
– Что конкретно ты подразумеваешь под словом Божьим? Что это такое в твоём понимании? – поинтересовалась я, поскольку душа певца не раз использовала эту фразу в процессе обсуждения. Мне важно было понять, что именно он имеет ввиду.
– Для меня слово Бога – это всё, что объясняет смысл жизни, понимание её начала, окончания и того, что лежит между этими этапами, – ответил призрак. – Человеческий ум начинает открывать для себя смысл того, что он читает в книгах религиозной направленности. Он ищет его в словах и отражениях физического мира. Только Бог может объяснить конец, начало и промежуток между ними. Будучи человеком творческим, я понял, что только истина и Творец способны объяснить основы всего и истина в творении. Бог создал и Бог пояснил. Это и есть для меня слово Божье и то, как его можно узнать.
– Ты говорил, что тебе нужно было больше информации об Исламе.
– Да, так я чувствовал.
– А что произошло потом?
– Ну, поскольку всё было не как в кино, то не было ни волнительной музыки, ни 3D эффектов. Это была настоящая жизнь и, как в ней обычно бывает, всё происходит достаточно медленно, иногда практически незаметно. Я изменялся постепенно. Я увидел, как заповеди работают в реальной жизни, несмотря на то, что на словах они выглядели абсолютно безжизненными. Дух этих догм потихоньку изменял меня. Я бы не назвал эти перемены моментальными, потому что они таковыми не были. Прошло три года, пока я решил принять Ислам.
– Был ли кто-то рядом с тобой, с кем ты мог бы обсудить это своё решение?
– Я посещал нескольких теологов, но я не обсуждал своё решение, ни с кем, потому что не знал, каковым оно будет, – ответил дух.
– И что потом? Ты проснулся в один прекрасный день и заявил «Вот оно!» и принял религию? Так ты стал мусульманином?
– Нет, я принял эту религию, потому что идеи, которые она проповедует, нашли отклик в моей душе. Перед тем, как сделать этот шаг, я хорошо понимал базовые принципы, основы и идеи. Это был долгий путь и выбор, которому я посвятил длительное время, был сделан. Я выбрал Ислам, потому что хорошо понимал его.
– Ты кого-то поставил в известность о своём решении?
– Никого. Я уже говорил тебе, что мне нравится принцип религиозной свободы в Исламе. Я мог бы стать мусульманином просто произнеся Калему и для этого мне не надо было идти куда-либо. Но я всегда делаю вещи, только после того, как понял их. Мой ум ведёт меня, он анализирует для меня самые разные вещи, которые мне необходимо понять, и для этого мне не нужен никто другой.
– Значит, ты принял Ислам в тишине за стенами своего дома без свидетелей?
– Свидетели были, но это были не американцы.
– Они были из Бахрейна?
– Тоже не верно. Это просто была парочка друзей – не американцев.
– Почему не американцев?
– Потому что никогда не знаешь, что им может стукнуть в голову. Из своего опыта я знаю, что любой из них может продать мою историю прессе, а в данном случае, я хотел рассказать миру всё сам. Я не хотел, чтобы об этом узнали через третьи руки.
– Когда это произошло?
– В конце 2008. Я тогда был в Америке.
– В каком месяце?
– В ноябре.
– Дата?
– То ли 21-ое, то ли 22-ое ноября, но я не уверен. Если честно, я просто не помню.
– А где именно ты был?
– В Нью-Йорке, в доме одного из моих неамериканских друзей. Именно там я и принял Ислам.
– Так значит, ты был в Америке?
– Ну да.
– А кто были эти не американцы?
– Просто друзья.
– А какой национальности?
– Не американцы.
– А сколько их было?
– Двое друзей и богослов института Ислама.
– Американец?
– Нет.
– Он живёт в Америке?
– Нет, он специально приехал.
– Твои друзья – мусульмане?
– Да, оба.
– А Джермейн тоже присутствовал?
– Нет, я не доверял ему. Боялся, что он решит напакостить мне и расскажет всё в новостях.
– А богослов, о котором ты говоришь, был имамом из местной мечети?
– С чего ты взяла? Я же сказал, что его вызвали специально.
– Выходит, Джермейна там не было, но присутствовали два не американца-мусульманина и богослов исламист.
– Совершенно верно, – ответил он безучастно.
– И что было?
– Я принял Ислам и он стал моей религией.
– А что ты сделал для этого? Я имею ввиду, какие процедуры ты прошёл?
– Богослов спросил, хочу ли я принять Ислам по собственному желанию, без чьего-либо давление или требования. Я ответил, что хочу стать мусульманином по своему желанию. Он попросил повторить Калему за ним и после того, как я это сделал, он сказал, что я стал братом-мусульманином. Вся процедура заняла около получаса.
– И потом он объявил тебя мусульманином?
– Я знал, что стал мусульманином и без этого. Всё это было формальностью, а не необходимостью, – сказал призрак.
– Тогда зачем было звать его, раз необходимости не было?
– Я стал мусульманином перед лицом Господа, а не имама. Я пригласил его, потому что мои друзья хотели, чтобы всё было официально задокументированно.
– И что потом?
– А потом началась новая жизнь, – ответил призрак, улыбнувшись.
перевод перевод Michaella Lee и Milla с http://jacksonlive.ru/
|
| |
| |
|
