Стивен Лок о его работе с Майклом Джексоном и не только...
Стивен Лок: «Пиарщики, начинающие делить интернет-сообщения на “контролируемые” и “неконтролируемые”, обречены на провал», - openspace.ru

Стивен Лок, выпускник Кембриджского университета, стал заниматься политическим и кризисным пиаром еще в начале 1990-х. Его опыт в этой сфере огромен – более сорока судебных процессов по всему миру. Во время выборов в Великобритании 1997 года Стивен Лок был консультантом штаба предвыборной кампании лейбористской партии, представителем Майкла Джексона в Лондоне. Стивен Лок работал с поп-королем в самые трудные для него времена, в самом начале разгорающегося скандала с детьми, приведшего Джексона на скамью подсудимых. Сейчас Лок является директором консалтинговой компании Grayling в Евразии. Анастасия Орлянская расспрашивала Стивена Лока о его работе с Джексоном и об особенностях посмертного пиара.



– Я знаю, что, когда вокруг Майкла Джексона разразился скандал и певец оказался в сложной ситуации, он обратился к вам. Как вы познакомились?– Тогда, в 2003 году, у меня было очень много международных проектов. Я жил на Карибах и вел около пяти судебных дел в разных странах. Получилось так, что один из адвокатов, с которым я работал, был в то же время адвокатом Майкла. Я был дома вечером, и вдруг раздался звонок. Это был адвокат Майкла; он сказал, что на следующий день в Великобритании по телевидению будет транслироваться документальный фильм Мартина Башира Living with Michael Jackson. Адвокат сказал, что программа выйдет завтра, и она будет иметь ужасные последствия для Майкла. Он попросил меня помочь.

– Неужели у Джексона не было своей собственной команды?– Это была очень странная ситуация для Майкла Джексона. Он только что расторг контракт с фирмой грамзаписи, уволил всех своих агентов. И все это произошло прямо перед выходом фильма. Он был совершенно беспомощным. Я встал, пошел в офис и работал непрерывно с ним и его адвокатами около шести месяцев подряд. Думаю, что за первую неделю мне одному пришлось провести около тридцати теле- и радиоинтервью. Это была по-настоящему кризисная ситуация для Майкла.

– В чем была ошибка Майкла Джексона, на ваш взгляд?
– Трагедия Майкла в том, что у него был очень небольшой выбор людей, с которыми он мог строить деловые отношения. И я думаю, что очень многие проблемы и в бизнесе, и в финансах возникли у него из-за того, что он плохо выбирал людей, которым доверял свои коммерческие дела. Это, конечно, трагедия – то, что случилось с ним.

– Стивен, сейчас, когда прошло больше года после смерти певца, его популярность вновь взметнулась вверх. Вышел посмертный альбом, в СМИ постоянно появляются сплетни об уже умершем Джексоне. С чем это связано, на ваш взгляд?
– Считается, что, когда человек умирает, закон о клевете умирает вместе с ним. («Вы не можете клеветать на мертвых».) И очень часто после смерти знаменитых людей на свет выплывают самые разные истории, о которых умалчивали или вовсе вымышленные, которых никогда не было. Появляются различные обвинения, возмутительные подробности – все это выносится на публику.

– Вам не кажется, что звукозаписывающие компании и телевидение используют смерть Джексона, чтобы получить материальную выгоду? И родственники пытаются выжать все, что возможно, из музыкального и интеллектуального наследия певца...
– Я не могу комментировать вопросы, связанные с интеллектуальной собственностью Майкла Джексона, потому что уже более шести лет я не работаю на него. Но его жизнь была сложной и запутанной, и после смерти, я думаю, все обстоит так же. Но если обратиться к историческим примерам (вспомнить Элвиса и Джона Леннона), то попытки сделать бизнес на памяти великого артиста часто проваливались. Однако стоит учесть, что поклонники «иконы», которые любят кумира за прошлые хиты, будут оставаться лояльными к артисту.

– Можно ли влиять на имидж человека, уже ушедшего в мир иной? Что становится важным в этой ситуации?
– Когда кто-то умирает, то в первую очередь стоит думать о тех, кто остался жить. О семье и близких, о тех, кто будет остро и гипертрофированно реагировать на всю ту информацию, которая польется после смерти известного человека. При работе с прессой нужно заострить внимание на достижениях человека, который умер, и сделать все возможное, чтобы защитить семью умершего от преследования СМИ.

– Этично ли использовать смерть как пиар-инструмент?
– Для таких всемирно известных людей, как Майкл Джексон, смерть означает быстрое возрождение. И да, она действительно помогает продавать записи. Но я считаю, что трусливо и неэтично использовать смерть своего клиента как пиар-возможность. И я подозреваю, что (по крайней мере, на Западе) если средства массовой информации пронюхают, что кто-то пытается нажиться на смерти своего клиента, то этот человек подвергнется резким нападкам прессы.

– Некоторые композиции Майкла Джексона просочились в интернет еще до официального выхода альбома. Поддается ли интернет-пространство контролю и, если уж произошла такая ситуация, можно ли с помощью пиар-инструментов повернуть ее на пользу звукозаписывающей компании, например?
– Что касается музыки, которая «убежала» в интернет, то есть правовые меры, призванные остановить незаконное распространение авторского материала. Если говорить о влиянии на общественное мнение (о посмертном альбоме Джексона, например) в интернете, то контроль в интернет-пространстве чрезвычайно труден. И пиарщики, начинающие делить интернет-сообщения на «контролируемые» и «неконтролируемые», обречены на провал. Нужно попробовать «договориться» с интернетом, например, в таких местах, как социальные сети, где можно изучить вкусы и предпочтения людей. Роль пиар-специалиста – не подвергать цензуре комментарии, а попытаться повлиять на мнения людей.

– В российском интернете сейчас обсуждается скандал, связанный с певцом Филиппом Киркоровым, избившим режиссера. Певец, кажется, совсем запутался в своих показаниях. Как специалист по кризисному пиару, какой совет вы можете дать человеку, попавшему в подобную ситуацию?
– Я бы посоветовал любой компании или человеку, вокруг которого разгорается скандал или которому предъявляются иски, рассказать журналистам всю историю от начала до конца. И главное – успеть сделать это первым. Если вы правильно выстроите историю и в ней не будет неясностей, то ваш вариант станет аксиомой для журналистов. Потому что когда кто-то выстраивает «здание» истории для журналистов, позже оно может «декорироваться» другими источниками, но само «здание» этой истории остается неизменным.

– Можете привести пример?
– Вот в прошлом году произошла неприятная история с Тайгером Вудсом (официантка из Лос-Анджелеса обнародовала любовную переписку со знаменитым гольфистом – прим. OS). Он с самого начала повел себя неправильно. Г-н Вудс ошибся в том, что он прокомментировал ситуацию слишком поздно и слишком немногословно. Журналисты всё сделали за него. А он своим молчанием только подлил масла в огонь. Конечно, то, что вокруг этой персоны много скандалов, осложняет ситуацию. Но все же лучше испытать один момент острой боли, чем получать одну плохую новость за другой – это все равно что выдергивать зубы по одному.

openspace.ru
http://www.mediabusiness.com.ua/content/view/21656/42/lang,ru/



Фантом Майкл
Большое спасибо, smalltoy!



И опять о насущном: Майкл и кино, Майкл и театральные постановки. О планах и мечтах Майкла, связанных со съемками, и его влиянии на современное сценическое искусство рассказывает Эндрю Ллойд Вебер.
Театральный композитор Эндрю Ллойд Вебер рассказывает, что Король Поп-музыки был очень заинтересован сыграть в киноверсии «Призрака оперы». После смерти суперзвезды в 2009 году, в «The Telegraph» была опубликована статья следующего содержания.

Первым человеком, позвонившим мне и сказавшим, что Майкл Джексон скончался, был мой 17-летний сын. Я испытал ужасное чувство того, что подобный поворот событий следовало бы предвидеть. Печаль сменилась разочарованием в том, что я никогда не увижу его снова.

Впервые я встретился с Майклом в Нью-Йорке, когда он пришел на показ «Призрака оперы», который мы только что открыли в 1988 году. Он был явно заинтересован постановкой. Он видел ее несколько раз и приходил за кулисы, часто без окружения, которое в дальнейшем следовало за ним по всюду.



Сюжет тронул его. Я думаю, что он чувствовал связь с одиноким, страдающим музыкантом. Он нашел интригующей идею того, что кто-то увлечен музыкой и имеет девушку в качестве музы - и ему нравилось то, что шоу было наполнено иллюзией.

Майкл был заинтересован в том, чтобы самому сыграть роль Фантома в экранизации шоу. Мы много говорили об этом, но в то время шоу только запустилось, и я чувствовал, что для создания фильма было слишком рано. Я чувствовал, что его интерес к Фантому возник потому, что он и сам интересовался театральными постановками.

По своей природе он был очень театрален. Я помню, как он говорил мне о том, что посмотрел мюзикл «Cats» и как он был счастлив, что танец возвращается в театр. Конечно, он много говорил о театре, и когда он в последний раз был в Лондоне, он посетил «Oliver!». Естественно, он сам был великим шоуменом, но все же находил удивительными постановки мюзиклов.

Показ клипа «Thriller» в новостях на этой неделе напомнил мне, каким необычайным танцором он был. Посредством его видео и концертов он действительно привнес танцы и сценическую постановку в мир поп-музыки. До него еще никто не совершал ничего подобного в таком объеме. Он опережал свое время во всем, что делал.

Я видел его пару раз на концертах. Вероятно, «Thriller» был лучшим из тех событий, что я когда-либо наблюдал происходившими на сцене. С моей музыкально-театральной точки зрения я видел, что он привносил на сцену совершенно новое представление о танце. Подавляющее большинство из того, что он делал, вы наблюдаете в мюзиклах сейчас.

В музыкальном плане Майкл также отличался от всех, кто был до него. Он был искусен в поп-приемах и использовании их оригинальными способами, привнося в них театральность. Это влияние, которое сегодня существует во всем мире. Я помню, как, прослушивая альбом Джастина Тимберлейка, уловил влияние Майкла.

Молодые люди все еще продолжают обращаться к его музыке, потому что многие его песни являются классикой. В истории поп-музыки альбом «Thriller», возможно, является даже более выдающимся, чем «Sergeant Pepper», потому что на нем было еще больше самостоятельных хитов. Он находится в одном ряду с непревзойденными альбомами.

Кроме того, я бы безоговорочно поставил его в один ряд с великими исполнителями. Я видел многих из топовых рок исполнителей. Я видел Элвиса несколько раз - но концертное исполнение Майкла было непревзойденным. Существует очень мало рок-исполнителей такого уровня.

Все так ждали, что же он будет делать, когда приедет в Лондон. Из того, что я слышал, он собирался раздвинуть границы того, что все мы видели на рок-арене, намного, намного дальше.

Долги, судебные тяжбы и проблемы, возникавшие у него - все это было очень печально. Но, вероятно, уже можно говорить о том, что его музыка вышла за рамки всего этого. К нему не приклеиваются никакие ярлыки. В конце концов, музыка будет жить всегда.

Интервью с Джонатаном Моффеттом
Автор записи и перевода munjasha

Комментарий переводчика: Очень мне понравилось это интервью! Пока я его перевода не встречала, хотя, признаюсь, выжидала - может, кто возьмется) Ну или я так плохо смотрела и пропустила. В любом случае, я уже его перевела) Правда, упустила пару абзацев об истории, почему Джонатан выбрал именно барабаны и почему его называют Sugarfoot. Если вкратце - то он тоже как известный нам всем товарищ начал выступать с малолетства, с 10 лет уже зарабатывал деньги музыкой. А прозвище Sugarfoot получил еще в юности. Поначалу оно ему ужасно не понравилось, ему хотелось чего-то помощнее - Тор или Титан, например. Первое время Джонатан даже не отзывался на Sugarfoot, если кто-то окликал его на улице. Но потом до него дошло, что Джонатана Моффетта не знает никто, зато у многих на слуху Sugarfoot. Его записи услышал Джермейн - так началось сотрудничество Моффетта с Джексонами...

Источник: mjtpmagazine.presspublisher.us/issue/beyond-the-dream/article/interview-with-jonathan-moffett

Я хочу, чтобы мир запомнил его



Он ездил в туры, выступал и записывался с лучшими артистами нашего времени. Он – опытный музыкант, автор песен и продюсер с карьерой длиной 32 года. Его уникальная и мощная техника игры на ударных принесла ему уважение и признание во всем мире, но в глубине души он скромный, заботливый и душевный, с теплым чувством юмора. Он – Джонатан Моффетт, и я имела удовольствие взять у него интервью о его карьере, профессиональных и личных отношениях с Майклом Джексоном.

Интервью брала Valmai Owens…

Valmai: Джонатан, вашим первым большим туром был тур с семьей Джексон в 1979, потом снова в 1981, но самым большим был тур Victory в 1984. Каков был этот опыт для вас лично?

Джонатан: Это было абсолютно удивительно, потому что тогда не было подобных по размаху туров. Они пытались сделать что-то беспрецедентное в музыке и концертах. Это был самый большой тур, когда-либо сделанный кем-либо. Это было абсолютно невероятно: размах организации, способ воплощения. У них было театральное шоу, это походило на Бродвей. В концертах смешались рок-н-ролл, поп-музыка и R&B. Перед шоу транслировали видео; у них было все, что только можно вообразить!
Они соединили вместе различные элементы в масштабное действо, потому что каждый раз шоу проходило на большом стадионе. Шоу было огромным, даже слишком большим. Мы не могли привезти его в Европу по той же самой цене, это было бы слишком дорого уехать в тур за границу – мы бы больше потратились, чем заработали.
Было очень увлекательно сделать что-то, чего никто не делал прежде; создавать историю, участвуя в этом туре. Это было очень захватывающе. Шоу было действительно большим. Мы продвигали новые альбомы – Thriller, Off The Wall и альбом группы The Jacksons. Таким образом, в том одном туре мы продвинули три величайших альбома. Это было действительно замечательно.

Valmai: Да, мне жаль, что у меня не было шанса увидеть это. Мне бы понравилось.

Джонатан: Ну, поговаривают о выпуске тура на DVD. Я слышал, что собираются выпустить Victory, а также History Tour Майкла '96-'97 гг. Это было невероятное шоу!



Valmai: Но из всех них [имеются в виду известные музыканты] с кем бы вы хотели поработать?

Джонатан: Я выбрал бы того, с кем еще не играл. Я бы сказал, что это Принц. Я всегда знал – с первого раза, как услышал его, - что он гений. Я знал, что он был невероятным гитаристом, автором песен и артистом; но его мастерство было гораздо больше. Я знал, что он будет невероятным исполнителем и что он сделает что-то, выходящее за рамки обычного творчества большинства музыкантов. Барабанщик Принса Джон Блэквелл – мой приятель. И я бы хотел быть на его месте, хотел бы поработать с Принцем.
Принц видел меня с Джексоном. Он видел меня с Cameo и некоторыми другими исполнителями: сэром Элтоном Джоном, Джорджем Майклом, Мадонной. Каждый раз, когда он видел меня после шоу на after party, он узнавал меня, когда проходил мимо. Он кивал, улыбался и говорил: “That was bad, you’re bad” ["Это было круто, ты крут"]. Это был комплимент. Он не говорит много, Принц немногословный человек. Я пожимал его руку, а он с улыбкой говорил: ”You totally drummed up” ["Ты выложился по полной"]. В общем, я всегда хотел работать с ним.

…

Valmai: Вы можете рассказать о каком-нибудь незабываемом моменте на сцене во время концерта, который отличается от других?

Джонатан: Ну, таких моментов очень много. Трудно выбрать один. Есть несколько невероятных историй на всем протяжении моей карьеры, если вы назовете любого из артистов, с кем я работал. Я имею в виду, за время работы с ними со всеми были феноменальные моменты. Нет одного особенного. С определенными исполнителями их больше, с другими меньше. Например, с Майклом – самые выдающиеся, с Мадонной – несколько невероятных. С Элтоном Джоном было несколько удивительных моментов, когда он солировал на фортепиано. Трудно сказать, что есть один особый момент.
Я думаю, что у каждого артиста своя магия, которая проявляется на определенном шоу, отличая его от другого.
Каждый раз, когда я видел танцующего Майкла, он ослеплял меня чем-то, чего я никогда не видел ранее. И я всегда думал, что уже видел все. Но вот я внимательно наблюдаю за ним, и Майкл делает вращение дольше, чем я ожидал. Иногда он делает moonwalk быстрее и более гладко. Или он двигается точно как машина, как Терминатор, как некий робот, понимаете? Я видел, что он делает некоторые удивительные, великолепные вещи.
Энергия Мадонны очень интенсивна. Она командует целой аудиторией и доводит их до дрожи. Она отлично танцует, и действо на сцене во время ее театрализованного представления просто замечательное. Как я уже упоминал, игра Элтона на фортепиано и его голос. Все изменяется от артиста к артисту. Трудно сказать. Мне посчастливилось увидеть многие волшебные моменты, великие моменты. Трудно решить. Их очень много.



Valmai: Джонатан, я бы хотела задать вам несколько вопросов о Майкле. Вы работали с ним много лет после того, как он стал сольным исполнителем. Каково это – работать с ним в туре? Есть ли какой-то особый опыт, который вы можете разделить с нами? Возможно, забавные или выдающиеся случаи?

Джонатан: Я должен сказать, что работа с Майклом была удивительна, абсолютно удивительна! Это не злоупотребление термином, потому что он был гением, истинным гением. Его дар, его таланты, его танец и пение только обозначили, что он был гением. Все во всем мире любили его. Его звучание и его движения, его внешний вид и характер… то есть он был действительно, действительно одарен и благословлен.
Работая с ним, наблюдая и изучая его как гения, вы расширяете ваши способности, ваше видение. Возможность работать с Майклом была для меня изумительной. Я многому от него научился: как сделать вещи лучше, как усовершенствовать их, научился кропотливости, развитию и тому, что надо быть чем-то бОльшим, чем жизнь. Это было выражение, которое Майкл любил использовать: “Это должно быть больше, чем жизнь, и произвести такое впечатление на людей, которое они не забудут до конца дней”. Работа с Майклом была просто феноменальна.
Наблюдать за его танцами на каждом концерте для меня было подобно открытию новой планеты или галактики, потому что каждый раз вы думаете, что знаете все его шаги, как я упоминал ранее, но он делает что-то, что ослепляет вас. И тогда я теряю голову. Вообще-то я на работе, но я теряю голову и кричу: “Go Michael!”. Я становлюсь похожим на фаната по другую сторону от сцены, но было настолько удивительно, когда Майкл делал что-то абсолютно невероятное. Каждый вечер я с нетерпением ждал этого.
И его голос был настолько замечателен, эмоционален и страстен, как ни у кого другого. Есть очень немного певцов, у которых есть такая же страсть и эмоции, Стиви [Уандер] один из них. Но есть очень, очень ограниченное количество исполнителей, которые могут вызвать такие эмоции. Это, вместе с танцем, вместе с образами и его видением, которое он привносит в концерт, - всё это беспрецедентно. Использование последних технологий, его креативность в создании шоу, которые можно увидеть в TII, способность воплотить невообразимое, если можно так выразиться, - у Майкла все это было. Я многому у него научился, и работа с ним была бесценна. Это было одно из самых главных событий моей жизни и карьеры – работа с лучшим из лучших во всем мире. Это было удивительно. Я узнал, как выступления, сценическое искусство и технический материал собрать в единое целое шоу.
Один особенный момент можно найти на DVD. Я думаю, что на Ютубе это есть. Мы были в Германии, давали концерт, и в середине шоу Майкл немного говорит между песнями, стоя посредине сцены. Тут на сцене появляется небольшой жук. Майкл замечает его на полу и обеспокоенно говорит: “Подождите, подождите, подождите, на сцене жук!”. Люди начали смеяться. Он сказал: “Охрана, охрана... Заберите этого жука!”. Люди смеялись, но Майкл не продолжил шоу, пока жука не убрали, потому что он боялся, что он сам или кто-то из танцоров наступит на него. И люди начали хлопать Майклу в знак поддержки его беспокойства о жуке. Этот простой жест заботы был великим моментом, потому что позволил мельком заглянуть в жизнь Майкла и понять, кем он был. Он останавливает большое шоу, чтобы защитить маленького жука. Это был совершенно особый случай, как я думаю. Он очень
беспокоился даже о самой маленькой жизни. Это событие осталось в памяти как часть шоу. Его выступления говорят сами за себя, но вне сцены он показывает свою человечность, как она есть.

Valmai: Да, я смотрела то видео на Ютубе.

Джонатан: Это был волшебный момент!

Valmai: О, да, очень. Джонатан, вы чувствуете, что Майкл помог вам стать лучше как музыканту?

Джонатан: Конечно да, абсолютно! Во время работы с Майклом у меня было лучшее место для обзора. Наблюдая из глубины сцены за его представлением, видя, как Майкл увеличивает динамику и напряжение, я многому научился в процессе создания шоу. В TII все могли видеть, как Майкл работает, и я наблюдал этот процесс в течение тридцати лет и учился у него. Теперь я уверен в себе, когда делаю свои шоу.
Я делаю трибьюты Майклу, и людям они нравятся. Они чувствуют, что это – шоу "Майкла". Концерт похож на моноспектакль: только я, слайды, его голос, музыка из тура и песни. В комментариях люди говорили, что чувствовали, будто это было "шоу Майкла". Это небольшой концерт – только моя гигантская барабанная установка, и я выступаю точно так же, как если бы мы были на гастролях, как будто это был концерт с Майклом. Здесь я применил свои знания, полученные от него (как правильно соединить кадры в нужное время), и это заставило шоу работать. Если бы у меня был бюджет, который имел Майкл, я чувствую, что мог бы продолжить его традицию на должном уровне, потому что я многое перенял от него, наблюдая, как он работает.



Valmai: Майкл был мастером синхронизации танца и музыки так, что они превращались в прекрасную гармонию без шероховатостей. Вы можете вспомнить историю, которую мы еще не знаем?

Джонатан: Ну, этот вопрос – доказательство и демонстрация к тому, насколько он знает свою музыку. Он направляет всех, знает, когда что-то пропущено, одна единственная нота в аккорде, он знает все. Он указывает на это: “Что-то не то в этом аккорде. Что случилось? Там нота пропущена”. Потом он точно напевает ноту: “daaaaaaaaa” … "Где эта нота? Она должна там быть”. Я много раз видел, как он делает это. То же самое и с гитарными партиями. Он знает всё.
Когда у нас еще не было перкуссии, то партии ударных, которые мы должны были играть, были прописаны на компьютере. И если определенный ритм или бит (у нас было очень много ритмов, накладывающихся друг на друга) не был сыгран, Майкл чувствовал это. Он чувствует все, и его эмоции говорят ему, что чего-то не хватает. Он будет думать об этом, и он знает точно, что не так. Это как двигатель: если один из клапанов отсутствует, то движок заикается, трещит. Точно так же Майкл знает всю свою музыку, и когда все клапаны на месте, машина/музыка идет плавно. Майкл знает, когда все на месте, потому что он чувствует это эмоционально. Он знает, как создается музыка. И это замечательно. Его бэнд состоит из профессионалов, потому что Майкл слышит любой "косяк".
Мы делаем "домашнюю работу" – учим партии. Выучив, мы приезжаем на репетицию. За это нам платят, и я уверен, что Майкл взял меня, потому что он знает, что я делаю свое дело без оправданий. Он просто полностью мне доверяет, потому что у нас одинаковый менталитет – добиваться совершенства, делать все правильно. Этого хочет Майкл, и за это мне платят. Он никогда не проверял меня, потому что в моих интересах тоже сделать самое лучшее шоу. Он рассчитывает на меня, и целое шоу рассчитывает на меня. Как я могу подвести их? Я не могу. Это – мое убеждение, и никак иначе.
Майкл верит, что каждый в его команде поступает так же, именно поэтому он нанимает того, кто способен так работать. Если вы с ним на сцене или на репетициях, то это только потому, что он полагает, что вы находитесь на том же самом уровне концентрации и работаете на пределе сил. Но иногда бывает, что люди немного ленивы и не учат правильно или играют не то – как в TII, когда Майкл репетировал с клавишником. Хоть он и был музыкальным директором, Майклу пришлось дать ему «пару уроков». Иногда такое происходит, к сожалению, но по большей части все мы делаем то, что должны. Майкл совершенствует это. Он как повар, который добавляет приправу тут и там: “Измените это и это. Здесь играйте немного с бОльшим чувством”. Он совершенствует и смешивает все компоненты вместе. Это – рецепт, и он должен убедиться, что это хорошее блюдо, чтобы доставить публике наслаждение музыкальной пищей.

Valmai: Я думаю, что это было частью его гения. Казалось, Майкл знал все о каждом элементе музыки. И как вы сказали, он чувствовал это изнутри. Я думаю, это то, что отличает его от большинства других артистов.

Джонатан: Все основано на эмоциях; на эмоциях и чувствах. Знаете, смотреть на вещи через эмоции – значит иметь другое видение, эмоциональное видение. Я так и вижу, поэтому я понимаю Майкла. Я точно такой же. Я могу непринужденно работать с ним, это легко для меня. Он и я – мы сделаны из одного теста. Он знал это, и я знаю это. Мне кажется, что между нами было волшебство. Было что-то, что он чувствовал, и именно поэтому он пригласил меня. Я чувствую себя благословленным, потому что могу работать на одном уровне с таким человеком, как Майкл. Я очень хотел понравиться ему и сделать так, чтобы меня позвали еще раз. Второй опыт работы с одним и тем же человеком более важный, чем первый: в первый раз вы пытаетесь доказать, что достойны, во второй раз уже в вас нуждаются. То есть повторная работа означает больше, чем первая, когда вы работаете с кем-то.

Valmai: И вам правда очень, очень повезло.

Джонатан: Я знаю, знаю. И я не принимаю все как должное. Я буду всегда благодарен за это, я очень признателен.



Valmai: Джонатан, люди говорят об энергии вокруг Майкла, о свете. Вы когда-либо чувствовали это?

Джонатан: Все время, каждый раз, когда я был рядом. Вы понимаете, что находитесь в присутствии величия, кого-то особенного. Только посчитайте количество поклонников и просто людей, которые любят его во всем мире! Любят одного единственного человека... По CNN говорили, что более миллиарда человек оплакивали Майкла во всех отдалённых уголках планеты. Какой другой человек может вызвать такое большое сочувствие и такую боль от его потери? У Майкла было что-то особенное, сияние, и когда он был рядом, целая комната изменялась.
Если говорили: "Майкл приехал", то все становились возбужденными. Как только вы представляли его, даже только зная, что он на подходе, вы чувствовали покалывание. Как только он входил в дверь, было похоже, что молекулы воздуха останавливались, и их можно было зажать между пальцами и поднять. Казалось, можно было увидеть молекулы воздуха, когда Майкл шел по комнате. Он изменял ее, молекулярную структуру воздуха. Это происходило всякий раз, когда входил Майкл, и все в комнате чувствовали и знали это. Тогда их отношение и лица изменялись. Они не обращали на это внимание, но после встречи с ним все говорили: “Он какой-то особенный. Когда он вошел, я стал взволнованным. Я почувствовал что-то!”. И я слышал такое много раз, снова и снова, и говорил: “Я знаю, знаю. Я чувствую это на протяжении тридцати лет”.
Было что-то очень приятное в его облике. Каждый излучает энергию различной частоты, и у Майкла был высший уровень этой энергии – я думаю, от другого мира. Его дар и гуманность духа были очень влиятельными, великими и глубокими. Он отличался от большинства из нас, от всех нас. Он действительно затрагивал всех, кто был рядом – от мировых лидеров до обычных людей, от детей до стариков. Каждый, кто был рядом с ним, говорил, что чувствовал что-то, что не забудет никогда.
И именно поэтому люди кричат. Люди плачут. Я был на сцене и наблюдал, как выносят тела – как будто мы вернулись в средневековье, когда люди умирали от чумы. Я видел, что у тех, кого выносили, руки и ноги безвольно свисали. Стадион был похож на океан людей, которые руками передавали тела к воротам. К машинам скорой помощи стояли очереди... в пять, десять линий. Люди один за другим передавали вперед носилки; иногда множество тел передавали через толпу, чтобы передать их спасателям. Они давали нюхательную соль и пытались привести людей в чувство. Некоторые были без сознания только от того, что были на одном стадионе с Майклом. Увиденное очень впечатлило меня, и все это из-за одного человека в центре сцены. Даже мужчины падали в обморок. Это – власть, и Майкл знал это. Он знал, что был одарен чем-то особенным, целью объединения мира и объединения людей.

Valmai: В кино This Is It вы говорите о Майкле как о подарке Бога, посланном, чтобы учить нас любить; как любить и как быть. Что вы узнавали от него, что помните каждый день теперь?

Джонатан: То, что каждый из нас – человек. Вне классификации и категорий мы человеческий род. Майкл смотрел на всех одинаково, независимо от расы, религии и веры. Его показывали по ТВ по всему миру. Со всеми нациями, людьми, друзьями, противниками, даже с врагами Майкл всегда был одинаков. Он дарил свою любовь людям и особенно детям. Он мог поехать в страну одного из худших врагов нации, и там посещал детей в больницах. И это те дети, которые, повзрослев, могут решить напасть на Америку или кого-нибудь еще. Майкл не видел этого. Он видел ребенка, человека, благословение жизни от Бога. Он мог сделать пожертвование и даже купить почку на свои тяжело заработанные деньги, и он ничего не просил взамен.
Неважно, сколько это стоило, Майкл покупал оборудование для больниц во всем мире. Благодаря этому оборудованию многие люди выжили. Почка для ребенка, пересадки, за которые платил Майкл из его собственного кармана – большинство людей не знали об этом, пока он не ушел. Как много он действительно сделал! Он не хотел гласности. О нем не писали газеты. Это было одним из его убеждений: никто не знал. Он не хотел, чтобы это получило известность, потому что он делал это от сердца.

...

Мы оба [Джонатан и Майкл] любим детей. В детстве мы очень близки к Богу, особенно в младенчестве. В этот период мы ближе всего к тому, чтобы увидеть Бога и быть с ним. Майкл думал так же, в этом мы очень похожи. Мы знали это, даже не говоря об этом.
Одна из вещей, которые я изучил, - это то, что я делаю все верно. Я выбрал правильный путь, будучи открыто настроенным. Майкл доказал, что это действительно работает, что это может работать, и это имеет значение. Открытость может объединить множество людей, потому что он сделал это. Он доказал это бескорыстно.

Valmai: Вы думаете, что Майкл использовал свою музыку как способ донести до всех свое послание?

Джонатан: Конечно. Это очевидно в его музыке и песнях, во многих песнях. Он написал много танцевальных мелодий, но большая часть его музыки наполнена важным посылом, и люди ценили это, потому что не чувствовали религиозного давления. Они хотели услышать это – музыку о заботе, о любви и согласии. По большей части люди избегают «проповедническую» музыку, потому что они чувствуют себя как в церкви. Мы не хотим слышать этого. Но Майкл так естественно все подавал, что люди хотели услышать это и любили его песни. Это не было похоже на проповедь. Им было любопытно, и они хотели стать частью мира; они хотели увидеть, что предлагал им Майкл.
Он был пророком в музыке, пророком современности. Как я сказал, его послал Бог, чтобы просветить людей – как пророков в прежние времена. Много людей не признает это, потому что он отличается от всех, будучи исполнителем, и он несет свою миссию через творчество. Из-за этого много людей просто пропустило его пророчество, его учение – учение о любви и заботе. Вы можете услышать его боль в "Песне Земли" и других песнях, в которых он выражал беспокойство о планете и людях, о человечестве, друг о друге. Я думаю, что он замечательный человек. Он урок для всех желающих учиться и образец света – света беспокойства и заботы друг о друге. Уверен, что мир станет лучше, если все усвоят этот урок.

Valmai: Я знаю, так и будет. Именно поэтому я думаю, что очень важно продолжить его наследие, которое он нам оставил.

Джонатан: Точно! Согласен.

Valmai: Что бы вы хотели, чтобы люди знали о Майкле через 100 лет?

Джонатан: То, что он был человеком власти; положительной власти, которая примиряла людей в то время, когда он жил. Он примирял людей всех слоев общества, всех национальностей, и как я сказал, друзей и врагов одинаково. Он был исцелением в духе, потому что он излечил множество людей своей музыкой и духом. Мне рассказывали, что когда он посещал больницы, дети чудесным образом выздоравливали от одного его присутствия. Майкла должны запомнить как одного из самых позитивных и бескорыстных людей, которые когда-либо жили. Просто он оказался еще и певцом и танцором.

Источник http://munjasha.livejournal.com/27154.html