|
"Человек в музыке" творческая жизнь Майкла Джексона
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 04.10.2013, 17:11 | Сообщение # 61 |
Москва
Российская Федерация | 
"И все же "Dancing the Dream" позволяет заглянуть в душу художника, обладавшего необъяснимой способностью переживать (и передавать в своих выступлениях) то, что Дипак Чопра назвал "ощущением Бога", - сверхъестественное экстатитческое состояние, размывающее жесткие границы, барьеры, идеологии и признающие единство в самом факте существования - единство между расами, культурами и религиями, между разумом и телом, между людьми, природой и животными. "Вся жизнь заключена во мне, - пишет Джексон в одном из последних эссе книги. - Дети и их боль; дети и их радость. Океан, покоящийся под солнцем; океан, плачущий нефтью. Животные, преследуемые в страхе, животные, переполненные искренним счастьем от того, что живы"
Его философия не рассматривала проблемы как "внешние", не касающиеся его лично, не становящиеся его собственными. " Ты и я никогда не разлучались, - говорит Джексон. - Так лишь кажется" Подобным же образом он сокращает расстояние между людьми и божественным началом: "Мир, в котором мы живем - это танец Творца. Танцоры приходят и уходят в мгновение ока, но танец живет. Часто, когда я танцую, я ощущаю, что меня коснулось нечто священное. В эти мгновения мой дух парит над землей и сливается со всем, что существует.
Я становлюсь звездами и луной. Я становлюсь возлюбленным и любимым. Я становлюсь победителем и побежденным. Я становлюсь хозяином и рабом. Я становлюсь певцом и песней. Я становлюсь знающим и знанием. Я продолжаю танцевать и вот уже это - вечный танец созидания. Создатель и его творение сливаются в единстве радости.
Я продолжаю танцевать…и танцевать…и танцевать, пока не остается только… танец".
Джо Вогель. Человек в музыке. Перевод Ю. Сирош
ЗердаПермь
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Пятница, 10.01.2014, 17:04 | Сообщение # 62 |
Москва
Российская Федерация | 
В «Privacy» Джексон на фоне скрежета бита и щелчков фотокамер, буквально рычит на СМИ и их неэтичную тактику. Тема, затронутая в песне, разумеется, уже стала одной из главных в творчестве Майкла Джексона. Ни один популярный музыкант 20-го века не критиковал СМИ так часто и так жестко, как он. Хорошо зная массовые коммуникации, он понимал грандиозное влияние СМИ на то, как люди воспринимают реальность. Такие песни, как «Privacy», были призваны предупредить человечество об обмане («Вы запутали людей…») и отстоять свое право быть человеком вопреки обесчеловечивающей тактике медиа («Вы пытаетесь заставить меня забыть о том, кто я на самом деле»).
Как и в предыдущих треках, нацеленных против СМИ, Джексон достаточно мудр для того, чтобы петь не только о себе. Во втором куплете он говорит о бессмысленной смерти леди Дианы, которая, как известно, разбилась в 1996 году, когда за ее машиной гнались репортеры. «Моего друга преследовали, загоняли в тупик, как и многих других, кого я знал; а в ту холодную зимнюю ночь у меня отняли гордость».
Попытка Джексона отождествить себя с другой «знаменитостью», которую также преследовали папарацци, может, и не вызовет большого сочувствия у среднестатистического слушателя. Однако Джексон считает, что из такой трагедии нужно сделать гораздо более серьезный вывод. Он поет об «отнятой» гордости, осознавая, что его ценность, как человека сведена исключительно к денежной сумме, которую он приносит охотникам за сенсациями. Он обличает систему порабощения и эксплуатации. И вот, отчаянно стремясь убежать от подобной участи, певец грозит кулаком приближающимся папарацци, предупреждая: «Убирайтесь от меня подальше!»
Джозеф Вогель «Человек в музыке. Творческая жизнь Майкла Джексона»
Перевод Юлии Сирош.
http://vk.com/
|
| |
| |
| Ирина | Дата: Вторник, 27.05.2014, 17:28 | Сообщение # 63 |
Москва
Российская Федерация | Рецензия Елены Зеликовой на книгу Джо Вогеля «Человек в музыке: Творческая жизнь Майкла Джексона». Это одна из ниболее заслуживающих внимания книг о Майкле Джексоне. Тираж русскоязычного издания почти распродан (допечатка не планируется), но последние экземпляры еще можно найти в книжных торговых сетях.
Среди популярных артистов конца 20 века нет, пожалуй, ни одного, о котором критики и пресса писали бы столько же, сколько они писали о Майкле Джексоне. Тонны журнальных статей, вороха ярких обложек, километры сетевых споров, залежи пылящихся в архивах ТВ репортажей — разобраться во всей этой путанице слухов, домыслов, пересудов и сплетен могут разве что самые преданные и небрезгливые поклонники артиста. Разве есть еще что-то, чего не было бы сказано о «короле поп-музыки»? О человеке, чье имя на планете Земля знали лучше, чем имена американских президентов, Гитлера, Сталина, пророка Мухаммеда или Иисуса Христа? О человеке, чья жизнь задокументирована почти поденно, чей каждый жест и каждый поступок комментировался, оценивался, интерпретировался тысячами обозревателей и миллионами обывателей более тридцати лет подряд? Об артисте, чьи цифры продаж уже перевалили за миллиард дисков? О герое масс-медиа, чья жизнь и смерть были отслежены поминутно, препарированы под микроскопом, разложены на атомы и выставлены на обозрение перед всем миром?
«А что, собственно, такого нового можно сказать о Джексоне?» — пожал плечами один музыкальный критик, с которым я попыталась заговорить о книге, выпущенной издательством «ЭНАС-Книга» . Заговори я о новой энциклопедии творчества The Beatles или Боба Дилана – и можно не сомневаться, что такого вопроса не могло бы возникнуть в принципе. По определению. Да что там Боб Дилан; благосклонного внимания российской прессы нередко удостаивается музыка весьма сомнительного качества, все достоинство которой подчас заключается в неизвестности широкому слушателю. А самый популярный артист конца ХХ века остается как будто и не у дел; ни публика, ни критика не готовы взглянуть иначе на образ, намертво схваченный новостями в жанре «скандалы, интриги, расследования». Складывается впечатление, что о Джексоне можно писать только так. Что все, что можно сказать о нем – это очередные версии догадок о том, приклеивал ли он себе нос, пересаживал ли кожу и был ли девственником. Беглый обзор российских публикаций о Джексоне показывает, что о нем пишут либо поверхностные краткие новости, либо опусы в стилистике «Раскрыта тайна века! Джексон был инопланетянином!», либо снисходительные очерки о том, что был-де прекрасный артист, да к концу восьмидесятых весь вышел. Так, в 2010-м году один столичный журналист написал: «Майкл Джексон к моменту своей смерти уже больше 15 лет не производил ничего умопомрачительного <…> Он был весь в долгах, жил в вечных гостях у какого-то то ли принца, то ли султана, и вообще производил впечатление лузера». Глубина же проникновения в творчество певца обычно не идет дальше сентенций о том, что он был «вечный ребенок», имел проблемы со взрослением и поэтому так сложно жил и так плохо кончил. «Такой парнишка, который отчаянно не хотел становиться взрослым <…> У него была жуткая, сложная, шизофреническая, мучительная жизнь», — говорит в интервью – с видом заправского знатока – известный российский музыкальный критик. И ставит интонационную точку. This is it. «Вот и все».
Действительно, это и все, в целом, что до сих пор смогла понять об артисте российская пресса. Ситуация усугубляется также и тем, что события, развернувшиеся в Америке после смерти музыканта – суд над его убийцей и скандал из-за дележа наследства в семье – отнюдь не добавляют позитива в сложившийся образ Майкла. Увы, на фоне потока таких новостей отдельные попытки посмотреть на артиста объективно и с уважением просто теряются.
Книжные новинки, вышедшие в свет в России после смерти артиста, тоже создают странное ощущение: как будто вокруг исполинской фигуры Джексона топчутся люди, которые не в состоянии даже приблизительно оценить ни масштаб, ни специфику его дарований. Это, в основном, дешевые, кричаще оформленные, малоформатные издания в мягких обложках – книги на одно прочтение, в миллионный раз пересказывающие давно пережеванные в СМИ скандальные истории, разве что с добавлением некоторой доли хвалебных, но очень общих эпитетов. Больше оптимизма внушают фанатские проекты – такие, например, как книга «Все дело в любви», знакомящая читателя с переведенными с английского историями особо везучих джексоновских фанатов, которым довелось увидеть своего кумира, или два энциклопедических издания – «Майкл Джексон: Иллюстрированная биография» (автор Эдриан Грант) и «Майкл Джексон: Энциклопедия творчества» (авторы-составители Крис Кадман и Крейг Халстед, издание представляет собой расположенные в алфавитном порядке краткие описания всех известных на сегодняшний день песен, исполненных Джексоном). Но это книги, изданные малым тиражом для сравнительно небольшой заинтересованной аудитории. И в них тоже нет главного, отсутствие чего для «свежего» в этой теме меломана бросается в глаза – нет вдумчивого анализа, нет серьезных попыток культурологической, музыковедческой, искусствоведческой критики творчества артиста.
Причина этого заключается не только в российском «отставании» от американского музыкального мейнстрима, как можно было бы подумать. Поразительно, но факт – самый популярный и фантастический артист в истории мирового шоу-бизнеса, художник, чья судьба в обществе и в искусстве развернулась в самую масштабную, очевидную, захватывающую дух, полную боли драму последних 20-ти лет, и у себя на родине, и во всем мире до сих пор не стал объектом серьезного научного внимания специалистов-гуманитариев. Джексон, которого можно изучать и как музыкального гения, и как уникальный культурный и общественный феномен, только в самое последнее время стал объектом интереса американских ученых – пока в основном социологов и культурологов. В некоторых университетах США уже сейчас организуются специальные программы по изучению его творчества как явления массовой культуры. Но все же мир стоит пока только в самом начале увлекательного пути в тайны творчества удивительного артиста, шоумена и человека.
На этом фоне книга американского журналиста Джо Вогеля «Человек в музыке: Творческая жизнь Майкла Джексона» читается как настоящее откровение. Автор уже в предисловии четко обрисовывает свою цель: «Когда я начал работать над этой книгой, моей целью было возродить Майкла Джексона-артиста. Скандалы, в которые он попадал, и его эксцентричное поведение уже много лет освещались в СМИ до тошноты активно. И увы, чаще всего эти «новости» были нагромождением намеренных спекуляций. Между тем, мне всегда казалось, что рассказ о его творческой работе — бесконечно более богатое, интересное и захватывающее повествование, чем все светские сплетни. Поэтому я так хотел вновь привлечь внимание общественности к тайне его творчества».
«Учитывая его влияние на культуру, было удивительно, насколько мало о нем писали по существу, — настаивает Вогель. — На книжных полках стояло множество серьезных, глубоких жизнеописаний Элвиса Пресли или творчества Beatles, а большинство книг о Джексоне делились на две категории: самиздат поклонников, превозносивших его до небес, и таблоидные разоблачительные истории. <…> меня не оставляло ощущение, что книга, в которой оценивалась бы вся колоссальная работа Джексона — над каждым альбомом, над каждой песней, — все еще не написана».
Джо Вогель наконец-то поставил перед собой ту задачу, которую уже давно должны были если не решить, то хотя бы разглядеть все многочисленные биографы певца. И тем не менее он сделал это впервые. Книга Вогеля – это первая в истории системная и серьезная попытка провести внимательный и подробный искусствоведческий анализ творчества Майкла Джексона. Охочий до дешевых сенсаций читатель не найдет в ней ни подробностей пластических операций, ни сплетен о женщинах и детях певца, ни псевдопсихологических «исследований» его души. Зато читатель вдумчивый найдет в ней поистине благодатную почву для размышлений и выводов. Более того, книга Вогеля — впрочем, как всякий серьезный искусствоведческий труд — требует от читателя определенной подкованности в самых разных гуманитарных сферах, так как творчество артиста рассматривается в тексте как имманентно, так и в сравнении, в параллели – и не только с музыкальными звездами, но порой с самыми неожиданными персонажами и явлениями. Так, отсылки к пиар-трюкам Ф.Т.Барнума чередуются в книге с параллелями из творчества Китса, Уайльда, Блейка, Эдгара По, Джеймса Барри, Скотта Фитцджеральда. В рассказ об искусстве поп-артиста оказываются непротиворечиво встроенными связи с творчеством Дебюсси, Бетховена, Бернстайна,Чайковского, Мусоргского. Упоминания о бродвейском мюзикле «Скрипач на крыше», о Бобе Фоссе, Фреде Астере, Чарли Чаплине чередуются с рассказом о шоу американских менестрелей XIX века, который сменяется описанием эпохи гранжа и хип-хопа в США 1990-х годов — и так далее. При этом повествование органично включает в себя не только культурный контекст, но и политический, и экономический. Читатель вслед за главным героем книги оказывается вовлеченным в интереснейшую панораму американской истории в последние 30-40 лет. Таким образом становятся ясны и истоки смелых политических заявлений в творчестве артиста, и эволюция его тематики в целом – от безудержной диско-радости конца 1970-х до горьких, мрачных и гневных откровений 1990-х.
Несмотря на то, что текст снабжен комментариями, погружаться в это изобилие ассоциаций и перекличек неподготовленному читателю будет не так уж легко. Впрочем, книга написана простым языком, в доступном стиле, так что того, кто даст себе труд вдумываться и сопоставлять, она отблагодарит сполна. А если не делать никаких скидок на необходимость некоторой «доступности», то можно со всей определенностью сказать, что последовательное и обоснованное встраивание творчества Джексона в контекст истории мирового искусства – это одно из главных достоинств монографии. Автор буквально принуждает нас взглянуть на Джексона под совершенно непривычным, странным для обывателя углом зрения. Он словно переворачивает ситуацию с головы на ноги: и вдруг оказывается, что самого главного – фигуру подлинного, самобытного художника – мы в этом всемирном шоу и не разглядели. И оттого особенно поражают те связи и переклички, которые автор то разворачивает подробно, то едва намечает, постепенно раскрывая своего героя как универсально одаренного творца. Как великого в пантеоне великих. Это то, чего в публичном пространстве для Джексона не делал раньше никто.
Еще одной отличительной особенностью замысла книги является ее сосредоточенность не на танцевальном гении Джексона, который признается даже самыми принципиальными его недоброжелателями, а главным образом на его даре композитора и автора песен. До сих пор даже те, кто считает себя знатоками современной поп- и рок-музыки, упускают из виду, а часто и просто не знают тот факт, что Майкл Джексон являлся автором или соавтором, а нередко также продюсером и аранжировщиком большинства произведений на своих «взрослых» альбомах. Вогель устраняет эту вопиющую несправедливость, делая акцент на развитии Джексона как необыкновенно талантливого композитора и поэта, истории его становления и творческого возмужания. Рассказ об этом подкреплен множеством свидетельств музыкантов, продюсеров, звукоинженеров, которым довелось много лет работать с Джексоном в студии и видеть, сколько титанического труда было вложено в создание каждого трека, сколько перелопачивалось музыкального материала, выдумывалось новых звуков, приемов, эффектов, ходов. Перфекционизм Джексона, признаваемый всеми биографами (и им самим) в качестве одной из основных черт его характера, в создании музыки, надо признать, достигал какого-то невероятного апогея. Для альбома из десяти-пятнадцати треков, чтобы выбрать лучшее, писалось по шестьдесят, семьдесят, сто песен; а как-то раз, проработав над альбомом год и создав, по-видимому, столько материала, сколько было бы достаточно для вознесения на музыкальный Олимп еще одной Леди Гаги, Джексон вдруг предложил «все выбросить», чем буквально поверг в шок своего продюсера. Книга Вогеля полна такими живыми деталями, показывающими артиста, которого мы привыкли воспринимать только в броне публичного образа, живым художником, полным идей, фантазий, выдумки и бесконечного стремления к совершенству. С другой стороны, в рассказах работавших с ним коллег, навсегда сохранивших уважение и любовь к своему бывшему боссу, становится виден простой в общении, умный, веселый и очень многогранный человек, моментально располагавший к себе людей — в чем-то эксцентричный, но по-доброму; очень сильный, но при этом беззащитный; глубоко образованный, но всецело доверяющий своему чутью; абсолютный профессионал и расчетливый бизнесмен и в то же время живущий мечтами ребенок — удивительная личность, непонятным образом соединявшая в себе порой несочетаемые вещи.
И автору книги тоже во многом удается сочетать несочетаемое. Монография написана просто, без претензий на какой-либо снобизм и нарочитую «научность» — и в то же время это текст, наполненный мыслью, в котором практически нет «проходных» вещей. Автор проводит серьезный музыковедческий анализ — но так, что его может понять не только продвинутый меломан, но и обычный человек. Впервые в истории Вогель берется за рассмотрение поэтики текстов Джексона, и стиховедческие разборы удаются ему порой просто блестяще, но при этом не перегружают текст и проходят через него совсем ненавязчиво. Исследователю приходится все время балансировать между очень разными сферами, соединяя и увязывая между собой музыку, поэзию, кино, новейшее телевидение, политику, экономику, психологию — словом, весь этот водоворот всемирного шоу по имени Майкл Джексон — и он справляется с этой задачей настолько достойно, насколько это вообще возможно в ограниченном объеме книги. Объять необъятное ему, конечно, не удается, поэтому поклонники артиста, очевидно, найдут, что о каких-то песнях сказано меньше, чем, как им кажется, следовало бы, а где-то анализ мог бы «копнуть» и глубже. Но это, безусловно, нельзя поставить в упрек автору, который четко обрисовал свою цель и сделал для ее достижения все, что только смог. Как говорится, кто может, пусть сделает больше.
Среди прочих достоинств книги следует отметить еще одну важную вещь: Вогель в своей работе наголову разгромил распространенный миф о том, что Джексон как новатор в музыке закончился к концу 1980-х годов. К сожалению, альбом 1983 года «Триллер», вознесший певца на небывалые высоты популярности и до сих пор самый продаваемый в истории, в дальнейшем стал для артиста роковым, затмив своей известностью более поздние, значительно более зрелые и сложные произведения. В музыкальной прессе, как до, так и сразу после смерти Джексона, «Триллер» стал чуть ли не единственным его альбомом, упоминавшимся в одобрительном ключе. Всего остального как будто и не существовало. «В «Times» Джош Тиранджил пишет: «Учитывая беспредел, происходивший в личной жизни Джексона, неудивительно, что девяностые были для него совершенно непродуктивными». Тиранджил не объясняет, почему беспредел в жизни оказался столь плодотворен для других артистов — Рэя Чарльза, Джона Леннона и Курта Кобейна, — но не для Джексона, — язвительно возражает Вогель. — Он также не объясняет, каким образом обилие творческого материала (а в девяностых Джексон написал больше песен и выпустил больше альбомов и видеоклипов, чем в восьмидесятых) характеризует «неплодотворный период». «Критики так и не смогли серьезно оценить все творческое наследие Майкла Джексона, как правило, обходясь туманными обобщениями, снисходительным равнодушием и мелким морализаторством. В результате спектр его работ зачастую неверно характеризуется и понимается. Вопреки большинству суждений в прессе, детальный анализ сольной карьеры Джексона выявляет поразительную творческую эволюцию, — пишет Вогель. — Здесь уместна будет параллель с Beatles, которые так же начинали с песенок про любовь, а затем все дальше выталкивали себя и свою аудиторию за рамки привычных звуков и аранжировок, писали все более сложные и социально значимые тексты, бросая вызов традиционным ценностям и убеждениям того времени».
Любимыми джексоновскими альбомами Вогеля, как нетрудно понять из текста книги, являются именно недооцененные поздние произведения артиста — как раз те, которые считались «упадочными». Философская и эмоциональная глубина, которую открывает в них критик, поразительна; и еще более горьким после прочтения книги кажется то, насколько слепым оказалось человечество по отношению к самому известному артисту в истории, человеку, которого в конце ХХ века каждый знал чуть ли не с младенчества. «Людям кажется, что они знают меня; а мне кажется, что они ошибаются», — заметил однажды певец. «Большинство людей не знают меня, поэтому пишут вещи, большая часть из которых неправда. Я так часто плачу. Потому что мне больно», — написал он в своем обращении к прессе в 1987-м году — в письме, которое заканчивается словами «имейте милосердие, ведь я уже очень давно истекаю кровью». Но и перед своей смертью он повторял слова о боли. В бреду, записанном тем самым врачом, который впоследствии был признан виновным в непредумышленном убийстве Джексона, он говорит о боли, но не о своей собственной, а о боли, которую он переживает за других: «Я чувствую их боль. Я чувствую их обиду. Я могу с ней справиться. Heal the World, We Are The World, Will You Be There, Lost Children. Все эти песни я написал, потому что мне было больно, понимаешь, больно». Учитывая ситуацию, в которой это было сказано, абсолютная честность этих слов ужасна. Невыносима. Но она еще раз, окончательно, безоговорочно подтверждает то, что жизнь и творчество Майкла Джексона не могут быть описаны и исчерпаны в терминах поп-культуры, шоу-бизнеса и пиар-проектов. Творчество Майкла Джексона есть результат сложнейшей эмоциональной жизни и глубокой душевной работы гениального музыканта, и его поздние и оставшиеся мало оцененными вещи отражают его трагедию в гораздо большей степени, чем ранние. Гнев, отчаяние и боль усложняют их структуру, делают многомернее и значительнее. Невозможно переоценить то внимание, которое Вогель отдает этим работам Джексона — а человечеству еще только предстоит понять и принять их.
Завершая, стоит сказать, пожалуй, и о той части аудитории, которая ожидала выхода этой книги с особенным нетерпением. Монография, безусловно, украсит библиотеку любого меломана, да и просто каждого, кто интересуется современной культурой. Но особое значение она имеет, конечно, для поклонников Джексона. Это очень разнообразная панорама, где встречается подчас самое неожиданное, хотя в принципе эта общность ничем особенно не отличается от других человеческих комьюнити. В ней и весело пляшущие под «Триллер» подростки, и суровые женщины, объездившие за Майклом весь мир, и неофиты, готовые порвать всех за репутацию своего «ангела», и много других типов; много рас, национальностей, возрастов. Как и везде, много конфликтов и раздоров, как и везде, есть свои безумные. При этом, как и везде, в этом сообществе присутствует определенный процент здравомыслящих людей. И их отношения с окружающей «нефанатской» реальностью кажутся мне единственно конструктивными. Не требуя от своего близкого и далекого окружения особой любви к Майклу, не притягивая никого за уши с целью «заставить проникнуться», все, что они хотят от мира – это уважение. Уважение – не более, но и не менее. Любовь пусть каждый дарит как хочет, ее нельзя распределить справедливо; а вот уважение и справедливость – вещи взаимосвязанные. Именно поэтому эти люди более всего пекутся не о том, чтобы втянуть окружающих в свою страсть, а о том, чтобы ее предмет занял в мировой культуре подобающее ему место – что сделало бы уважение к его таланту нормой, а не исключением. Не нужно любить весь пантеон великих – но и рассуждать походя, без уважения, без знания предмета о Уайльде, Лобачевском, Феллини или Ленноне тоже нельзя, ибо их значение в культуре неоспоримо. Та справедливость, о которой мечтает любой вменяемый поклонник Джексона, заключается в том же самом. Justice for Michael (справедливость для Майкла) – один из слоганов многонационального и многомиллионного сообщества эмджей-фанов. И можно не сомневаться, что книга Джо Вогеля будет по достоинству оценена ими как вклад в дело восстановления справедливости и уважения по отношению к любимому артисту. Его настоящее признание во всем мире — еще впереди, и оно обязательно будет.
«Эта книга — дань уважения удивительной работе Майкла Джексона, — написал в предисловии американский журналист и доктор философии Энтони де Куртис, — и, несомненно, дань более чем заслуженная». «Это трагедия, — пишет Вогель в конце главы об альбоме HIStory, — и по законам трагедии ее главный герой продолжает сражаться, плыть против течения, вечно сопротивляясь своей судьбе».
Автор: Елена Зеликова
http://www.michaeljackson.ru/
|
| |
| |
| ната | Дата: Среда, 28.05.2014, 17:15 | Сообщение # 64 |
Новосибирск
| Музыка и Майкл
Tags:Джозеф Вогель, книги, рецензия, человек в музыке
Рецензия Елены Зеликовой на книгу Джо Вогеля «Человек в музыке: Творческая жизнь Майкла Джексона».
Это одна из
ниболее заслуживающих внимания книг о Майкле Джексоне. Тираж
русскоязычного издания почти распродан (допечатка не планируется), но
последние экземпляры еще можно найти в книжных торговых сетях.Среди популярных артистов конца 20 века нет, пожалуй, ни одного, о котором
критики и пресса писали бы столько же, сколько они писали о Майкле
Джексоне. Тонны журнальных статей, вороха ярких обложек, километры
сетевых споров, залежи пылящихся в архивах ТВ репортажей — разобраться
во всей этой путанице слухов, домыслов, пересудов и сплетен могут разве
что самые преданные и небрезгливые поклонники артиста. Разве есть еще
что-то, чего не было бы сказано о «короле поп-музыки»? О человеке, чье
имя на планете Земля знали лучше, чем имена американских президентов,
Гитлера, Сталина, пророка Мухаммеда или Иисуса Христа? О человеке, чья
жизнь задокументирована почти поденно, чей каждый жест и каждый поступок
комментировался, оценивался, интерпретировался тысячами обозревателей и
миллионами обывателей более тридцати лет подряд? Об артисте, чьи цифры
продаж уже перевалили за миллиард дисков? О герое масс-медиа, чья жизнь и
смерть были отслежены поминутно, препарированы под микроскопом,
разложены на атомы и выставлены на обозрение перед всем миром?«А что, собственно,
такого нового можно сказать о Джексоне?» — пожал плечами один музыкальный критик, с которым я попыталась заговорить о
книге, выпущенной издательством «ЭНАС-Книга» . Заговори я о новой
энциклопедии творчества The Beatles или Боба Дилана – и можно не
сомневаться, что такого вопроса не могло бы возникнуть в принципе. По
определению. Да что там Боб Дилан; благосклонного внимания российской
прессы нередко удостаивается музыка весьма сомнительного качества, все
достоинство которой подчас заключается в неизвестности широкому
слушателю. А самый популярный артист конца ХХ века остается как будто и
не у дел; ни публика, ни критика не готовы взглянуть иначе на образ,
намертво схваченный новостями в жанре «скандалы, интриги,
расследования». Складывается впечатление, что о Джексоне можно писать
только так. Что все, что можно сказать о нем – это очередные версии
догадок о том, приклеивал ли он себе нос, пересаживал ли кожу и был ли
девственником. Беглый обзор российских публикаций о Джексоне показывает,
что о нем пишут либо поверхностные краткие новости, либо опусы в
стилистике «Раскрыта тайна века! Джексон был инопланетянином!», либо
снисходительные очерки о том, что был-де прекрасный артист, да к концу
восьмидесятых весь вышел. Так, в 2010-м году один столичный журналист
написал: «Майкл Джексон к моменту своей смерти уже больше 15 лет не
производил ничего умопомрачительного <…> Он был весь в долгах,
жил в вечных гостях у какого-то то ли принца, то ли султана, и вообще
производил впечатление лузера». Глубина же проникновения в творчество
певца обычно не идет дальше сентенций о том, что он был «вечный
ребенок», имел проблемы со взрослением и поэтому так сложно жил и так
плохо кончил. «Такой парнишка, который отчаянно не хотел становиться
взрослым <…> У него была жуткая, сложная, шизофреническая,
мучительная жизнь», — говорит в интервью – с видом заправского знатока –
известный российский музыкальный критик. И ставит интонационную точку.
This is it. «Вот и все».Действительно, это и все, в целом, что до сих пор смогла понять об артисте российская пресса.
Ситуация усугубляется также и тем, что
события, развернувшиеся в Америке после смерти музыканта – суд над его
убийцей и скандал из-за дележа наследства в семье – отнюдь не добавляют
позитива в сложившийся образ Майкла. Увы, на фоне потока таких новостей
отдельные попытки посмотреть на артиста объективно и с уважением просто
теряются.
Книжные новинки, вышедшие в свет в России после смерти артиста, тоже
создают странное ощущение: как будто вокруг исполинской фигуры Джексона
топчутся люди, которые не в состоянии даже приблизительно оценить ни
масштаб, ни специфику его дарований. Это, в основном, дешевые, кричаще
оформленные, малоформатные издания в мягких обложках – книги на одно
прочтение, в миллионный раз пересказывающие давно пережеванные в СМИ
скандальные истории, разве что с добавлением некоторой доли хвалебных,
но очень общих эпитетов. Больше оптимизма внушают фанатские проекты –
такие, например, как книга «Все дело в любви», знакомящая читателя с
переведенными с английского историями особо везучих джексоновских
фанатов, которым довелось увидеть своего кумира, или два
энциклопедических издания – «Майкл Джексон: Иллюстрированная биография»
(автор Эдриан Грант) и «Майкл Джексон: Энциклопедия творчества»
(авторы-составители Крис Кадман и Крейг Халстед, издание представляет
собой расположенные в алфавитном порядке краткие описания всех известных
на сегодняшний день песен, исполненных Джексоном). Но это книги,
изданные малым тиражом для сравнительно небольшой заинтересованной
аудитории. И в них тоже нет главного, отсутствие чего для «свежего» в
этой теме меломана бросается в глаза – нет вдумчивого анализа, нет
серьезных попыток культурологической, музыковедческой,
искусствоведческой критики творчества артиста.
Причина этого заключается не только в российском «отставании» от американского музыкального мейнстрима,
как можно было бы подумать.
Поразительно, но факт – самый популярный и фантастический артист в
истории мирового шоу-бизнеса, художник, чья судьба в обществе и в
искусстве развернулась в самую масштабную, очевидную, захватывающую дух,
полную боли драму последних 20-ти лет, и у себя на родине, и во всем
мире до сих пор не стал объектом серьезного научного внимания
специалистов-гуманитариев. Джексон, которого можно изучать и как
музыкального гения, и как уникальный культурный и общественный феномен,
только в самое последнее время стал объектом интереса американских
ученых – пока в основном социологов и культурологов. В некоторых
университетах США уже сейчас организуются специальные программы по
изучению его творчества как явления массовой культуры. Но все же мир
стоит пока только в самом начале увлекательного пути в тайны творчества
удивительного артиста, шоумена и человека.На этом фоне книга американского журналиста Джо Вогеля «Человек в музыке:
Творческая жизнь Майкла Джексона» читается как настоящее
откровение. Автор уже в предисловии четко обрисовывает свою цель: «Когда
я начал работать над этой книгой, моей целью было возродить Майкла
Джексона-артиста. Скандалы, в которые он попадал, и его эксцентричное
поведение уже много лет освещались в СМИ до тошноты активно. И увы, чаще
всего эти «новости» были нагромождением намеренных спекуляций. Между
тем, мне всегда казалось, что рассказ о его творческой работе —
бесконечно более богатое, интересное и захватывающее повествование, чем
все светские сплетни. Поэтому я так хотел вновь привлечь внимание
общественности к тайне его творчества».
«Учитывая его влияние на культуру, было удивительно, насколько мало о нем писали по существу, — настаивает Вогель.
— На книжных полках стояло
множество серьезных, глубоких жизнеописаний Элвиса Пресли или
творчества Beatles, а большинство книг о Джексоне делились на две
категории: самиздат поклонников, превозносивших его до небес, и
таблоидные разоблачительные истории. <…> меня не оставляло
ощущение, что книга, в которой оценивалась бы вся колоссальная работа
Джексона — над каждым альбомом, над каждой песней, — все еще не
написана».Джо Вогель наконец-то поставил перед собой ту задачу, которую уже давно должны были
если не решить, то хотя бы разглядеть все
многочисленные биографы певца. И тем не менее он сделал это впервые.
Книга Вогеля – это первая в истории системная и серьезная попытка
провести внимательный и подробный искусствоведческий анализ творчества
Майкла Джексона. Охочий до дешевых сенсаций читатель не найдет в ней ни
подробностей пластических операций, ни сплетен о женщинах и детях певца,
ни псевдопсихологических «исследований» его души. Зато читатель
вдумчивый найдет в ней поистине благодатную почву для размышлений и
выводов. Более того, книга Вогеля — впрочем, как всякий серьезный
искусствоведческий труд — требует от читателя определенной подкованности
в самых разных гуманитарных сферах, так как творчество артиста
рассматривается в тексте как имманентно, так и в сравнении, в параллели –
и не только с музыкальными звездами, но порой с самыми неожиданными
персонажами и явлениями. Так, отсылки к пиар-трюкам Ф.Т.Барнума
чередуются в книге с параллелями из творчества Китса, Уайльда, Блейка,
Эдгара По, Джеймса Барри, Скотта Фитцджеральда. В рассказ об искусстве
поп-артиста оказываются непротиворечиво встроенными связи с творчеством
Дебюсси, Бетховена, Бернстайна,Чайковского, Мусоргского. Упоминания о
бродвейском мюзикле «Скрипач на крыше», о Бобе Фоссе, Фреде Астере,
Чарли Чаплине чередуются с рассказом о шоу американских менестрелей XIX
века, который сменяется описанием эпохи гранжа и хип-хопа в США 1990-х
годов — и так далее. При этом повествование органично включает в себя не
только культурный контекст, но и политический, и экономический.
Читатель вслед за главным героем книги оказывается вовлеченным в
интереснейшую панораму американской истории в последние 30-40 лет. Таким
образом становятся ясны и истоки смелых политических заявлений в
творчестве артиста, и эволюция его тематики в целом – от безудержной
диско-радости конца 1970-х до горьких, мрачных и гневных откровений
1990-х.Несмотря на то, что текст снабжен комментариями, погружаться в это изобилие ассоциаций
и перекличек неподготовленному читателю будет не так
уж легко. Впрочем, книга написана простым языком, в доступном стиле,
так что того, кто даст себе труд вдумываться и сопоставлять, она
отблагодарит сполна. А если не делать никаких скидок на необходимость
некоторой «доступности», то можно со всей определенностью сказать, что
последовательное и обоснованное встраивание творчества Джексона в
контекст истории мирового искусства – это одно из главных достоинств
монографии. Автор буквально принуждает нас взглянуть на Джексона под
совершенно непривычным, странным для обывателя углом зрения. Он словно
переворачивает ситуацию с головы на ноги: и вдруг оказывается, что
самого главного – фигуру подлинного, самобытного художника – мы в этом
всемирном шоу и не разглядели. И оттого особенно поражают те связи и
переклички, которые автор то разворачивает подробно, то едва намечает,
постепенно раскрывая своего героя как универсально одаренного творца.
Как великого в пантеоне великих. Это то, чего в публичном пространстве
для Джексона не делал раньше никто.Еще одной отличительной особенностью замысла книги является
ее сосредоточенность не на танцевальном гении Джексона, который признается
даже самыми принципиальными его недоброжелателями, а главным образом на
его даре композитора и автора песен. До сих пор даже те, кто считает
себя знатоками современной поп- и рок-музыки, упускают из виду, а часто и
просто не знают тот факт, что Майкл Джексон являлся автором или
соавтором, а нередко также продюсером и аранжировщиком большинства
произведений на своих «взрослых» альбомах. Вогель устраняет эту вопиющую
несправедливость, делая акцент на развитии Джексона как необыкновенно
талантливого композитора и поэта, истории его становления и творческого
возмужания. Рассказ об этом подкреплен множеством свидетельств
музыкантов, продюсеров, звукоинженеров, которым довелось много лет
работать с Джексоном в студии и видеть, сколько титанического труда было
вложено в создание каждого трека, сколько перелопачивалось музыкального
материала, выдумывалось новых звуков, приемов, эффектов, ходов.
Перфекционизм Джексона, признаваемый всеми биографами (и им самим) в
качестве одной из основных черт его характера, в создании музыки, надо
признать, достигал какого-то невероятного апогея. Для альбома из
десяти-пятнадцати треков, чтобы выбрать лучшее, писалось по шестьдесят,
семьдесят, сто песен; а как-то раз, проработав над альбомом год и
создав, по-видимому, столько материала, сколько было бы достаточно для
вознесения на музыкальный Олимп еще одной Леди Гаги, Джексон вдруг
предложил «все выбросить», чем буквально поверг в шок своего продюсера.
Книга Вогеля полна такими живыми деталями, показывающими артиста,
которого мы привыкли воспринимать только в броне публичного образа,
живым художником, полным идей, фантазий, выдумки и бесконечного
стремления к совершенству. С другой стороны, в рассказах работавших с
ним коллег, навсегда сохранивших уважение и любовь к своему бывшему
боссу, становится виден простой в общении, умный, веселый и очень
многогранный человек, моментально располагавший к себе людей — в чем-то
эксцентричный, но по-доброму; очень сильный, но при этом беззащитный;
глубоко образованный, но всецело доверяющий своему чутью; абсолютный
профессионал и расчетливый бизнесмен и в то же время живущий мечтами
ребенок — удивительная личность, непонятным образом соединявшая в себе
порой несочетаемые вещи.И автору книги тоже во многом удается сочетать несочетаемое.
Монография написана просто, без претензий на какой-либо снобизм и
нарочитую «научность» — и в то же время это текст, наполненный мыслью, в
котором практически нет «проходных» вещей. Автор проводит серьезный
музыковедческий анализ — но так, что его может понять не только
продвинутый меломан, но и обычный человек. Впервые в истории Вогель
берется за рассмотрение поэтики текстов Джексона, и стиховедческие
разборы удаются ему порой просто блестяще, но при этом не перегружают
текст и проходят через него совсем ненавязчиво. Исследователю приходится
все время балансировать между очень разными сферами, соединяя и
увязывая между собой музыку, поэзию, кино, новейшее телевидение,
политику, экономику, психологию — словом, весь этот водоворот всемирного
шоу по имени Майкл Джексон — и он справляется с этой задачей настолько
достойно, насколько это вообще возможно в ограниченном объеме книги.
Объять необъятное ему, конечно, не удается, поэтому поклонники артиста,
очевидно, найдут, что о каких-то песнях сказано меньше, чем, как им
кажется, следовало бы, а где-то анализ мог бы «копнуть» и глубже. Но
это, безусловно, нельзя поставить в упрек автору, который четко
обрисовал свою цель и сделал для ее достижения все, что только смог. Как
говорится, кто может, пусть сделает больше.Среди прочих достоинств книги следует отметить еще одну важную вещь:
Вогель в своей работе наголову разгромил распространенный миф о том, что
Джексон как новатор в музыке закончился к концу 1980-х годов. К
сожалению, альбом 1983 года «Триллер», вознесший певца на небывалые
высоты популярности и до сих пор самый продаваемый в истории, в
дальнейшем стал для артиста роковым, затмив своей известностью более
поздние, значительно более зрелые и сложные произведения. В музыкальной
прессе, как до, так и сразу после смерти Джексона, «Триллер» стал чуть
ли не единственным его альбомом, упоминавшимся в одобрительном ключе.
Всего остального как будто и не существовало. «В «Times» Джош Тиранджил
пишет: «Учитывая беспредел, происходивший в личной жизни Джексона,
неудивительно, что девяностые были для него совершенно непродуктивными».
Тиранджил не объясняет, почему беспредел в жизни оказался столь
плодотворен для других артистов — Рэя Чарльза, Джона Леннона и Курта
Кобейна, — но не для Джексона, — язвительно возражает Вогель. — Он также
не объясняет, каким образом обилие творческого материала (а в
девяностых Джексон написал больше песен и выпустил больше альбомов и
видеоклипов, чем в восьмидесятых) характеризует «неплодотворный период».
«Критики так и не смогли серьезно оценить все творческое наследие
Майкла Джексона, как правило, обходясь туманными обобщениями,
снисходительным равнодушием и мелким морализаторством. В результате
спектр его работ зачастую неверно характеризуется и понимается. Вопреки
большинству суждений в прессе, детальный анализ сольной карьеры Джексона
выявляет поразительную творческую эволюцию, — пишет Вогель. — Здесь
уместна будет параллель с Beatles, которые так же начинали с песенок про
любовь, а затем все дальше выталкивали себя и свою аудиторию за рамки
привычных звуков и аранжировок, писали все более сложные и социально
значимые тексты, бросая вызов традиционным ценностям и убеждениям того
времени».Любимыми джексоновскими альбомами Вогеля, как нетрудно понять из текста книги,
являются именно недооцененные поздние произведения артиста
— как раз те, которые считались «упадочными». Философская и
эмоциональная глубина, которую открывает в них критик, поразительна; и
еще более горьким после прочтения книги кажется то, насколько слепым
оказалось человечество по отношению к самому известному артисту в
истории, человеку, которого в конце ХХ века каждый знал чуть ли не с
младенчества. «Людям кажется, что они знают меня; а мне кажется, что они
ошибаются», — заметил однажды певец. «Большинство людей не знают меня,
поэтому пишут вещи, большая часть из которых неправда. Я так часто
плачу. Потому что мне больно», — написал он в своем обращении к прессе в
1987-м году — в письме, которое заканчивается словами «имейте
милосердие, ведь я уже очень давно истекаю кровью». Но и перед своей
смертью он повторял слова о боли. В бреду, записанном тем самым врачом,
который впоследствии был признан виновным в непредумышленном убийстве
Джексона, он говорит о боли, но не о своей собственной, а о боли,
которую он переживает за других: «Я чувствую их боль. Я чувствую их
обиду. Я могу с ней справиться. Heal the World, We Are The World, Will
You Be There, Lost Children. Все эти песни я написал, потому что мне
было больно, понимаешь, больно». Учитывая ситуацию, в которой это было
сказано, абсолютная честность этих слов ужасна. Невыносима. Но она еще
раз, окончательно, безоговорочно подтверждает то, что жизнь и творчество
Майкла Джексона не могут быть описаны и исчерпаны в терминах
поп-культуры, шоу-бизнеса и пиар-проектов. Творчество Майкла Джексона
есть результат сложнейшей эмоциональной жизни и глубокой душевной работы
гениального музыканта, и его поздние и оставшиеся мало оцененными вещи
отражают его трагедию в гораздо большей степени, чем ранние. Гнев,
отчаяние и боль усложняют их структуру, делают многомернее и
значительнее. Невозможно переоценить то внимание, которое Вогель отдает
этим работам Джексона — а человечеству еще только предстоит понять и
принять их.Завершая, стоит сказать, пожалуй, и о той части аудитории,
которая ожидала выхода этой книги с особенным нетерпением.
Монография,
безусловно, украсит библиотеку любого меломана, да и просто каждого, кто
интересуется современной культурой. Но особое значение она имеет,
конечно, для поклонников Джексона. Это очень разнообразная панорама, где
встречается подчас самое неожиданное, хотя в принципе эта общность
ничем особенно не отличается от других человеческих комьюнити. В ней и
весело пляшущие под «Триллер» подростки, и суровые женщины, объездившие
за Майклом весь мир, и неофиты, готовые порвать всех за репутацию своего
«ангела», и много других типов; много рас, национальностей, возрастов.
Как и везде, много конфликтов и раздоров, как и везде, есть свои
безумные. При этом, как и везде, в этом сообществе присутствует
определенный процент здравомыслящих людей. И их отношения с окружающей
«нефанатской» реальностью кажутся мне единственно конструктивными. Не
требуя от своего близкого и далекого окружения особой любви к Майклу, не
притягивая никого за уши с целью «заставить проникнуться», все, что они
хотят от мира – это уважение. Уважение – не более, но и не менее.
Любовь пусть каждый дарит как хочет, ее нельзя распределить справедливо;
а вот уважение и справедливость – вещи взаимосвязанные. Именно поэтому
эти люди более всего пекутся не о том, чтобы втянуть окружающих в свою
страсть, а о том, чтобы ее предмет занял в мировой культуре подобающее
ему место – что сделало бы уважение к его таланту нормой, а не
исключением. Не нужно любить весь пантеон великих – но и рассуждать
походя, без уважения, без знания предмета о Уайльде, Лобачевском,
Феллини или Ленноне тоже нельзя, ибо их значение в культуре неоспоримо.
Та справедливость, о которой мечтает любой вменяемый поклонник Джексона,
заключается в том же самом. Justice for Michael (справедливость для
Майкла) – один из слоганов многонационального и многомиллионного
сообщества эмджей-фанов. И можно не сомневаться, что книга Джо Вогеля
будет по достоинству оценена ими как вклад в дело восстановления
справедливости и уважения по отношению к любимому артисту. Его настоящее
признание во всем мире — еще впереди, и оно обязательно будет.
«Эта книга — дань уважения удивительной работе Майкла Джексона, — написал в предисловии
американский журналист и доктор философии Энтони
де Куртис, — и, несомненно, дань более чем заслуженная». «Это трагедия, —
пишет Вогель в конце главы об альбоме HIStory, — и по законам трагедии
ее главный герой продолжает сражаться, плыть против течения, вечно
сопротивляясь своей судьбе».
Автор: Елена Зеликова
"Самая лучшая одежда для женщины — это объятия любящего ее мужчины." Ив Сен-Лоран
|
| |
| |
|
